Книга Двое из логова Дракона, страница 175 – Лариса Куницына

Тем временем придворные дамы, по случаю похорон закутанные в чёрные одежды, вывели на террасу царевну, с ног до головы закрытую траурной вуалью. Они держали её под руки, чтоб она не упала, а из-под мерцающей на солнце ткани доносились её жалобные всхлипывания.

Народ на площади загомонил. Мизерис понял, что сюрприза не получилось. Слишком давно ходили слухи о его влечении к племяннице и падчерице, а теперь, когда царица, стоявшая между ними, скончалась, уже никто не сомневался, что именно Аноре суждено занять её место.

— Снимите с неё вуаль, — распорядился Мизерис.

Дамы повиновались. Вид у новоявленной царицы был совсем не величественный: распухшее от слёз лицо, встрепанные волосы, затравленный взгляд. Он вдруг подумал, что она, быть может, не столько оплакивает мать, сколько плачет от страха перед тем, что её теперь ждёт. Но менять планы было поздно.

Он подошёл к краю террасы. На площади стало так тихо, что можно было различить цокот копыт коня, которого конюхи уводили обратно в конюшню.

— Дети мои, — проговорил он, и его слова тут же подхватили глашатаи, которые стояли на нижних террасах и на возвышениях на площади. — В этот скорбный день, когда мы простились с нашей прекрасной и мудрой царицей, я могу лишь одним способом утешить вас, представив вам вашу новую госпожу. Я объявляю царицей Анору, нашу любимую… — он замолчал на мгновение, но не за тем, чтоб заинтриговать толпу, а для того, чтоб ещё раз убедиться в правильности своего решения. И, наконец, закончил: — Нашу любимую… дочь!

Анора громко всхлипнула и замолчала, ошарашено глядя на него. Не менее изумлённо взирали на неё придворные дамы. Народ на площади зашумел.

Мизерис подошёл к новой царице и вдруг понял, что впервые стоит так близко к ней. Она казалась ему совсем ребёнком, тоненькой, хрупкой и перепуганной.

— Ступай к себе, дочь, — проговорил он, — И пусть дамы помогут тебе принять вид, соответствующий твоему высокому положению. Вечером ты принесёшь Небесному Дракону благодарственную жертву, а завтра приступишь к своим обязанностям. Ты всегда сопровождала мать и знаешь, что к чему.

— Ты не назвал меня женой? — дрожащим голоском спросила она.

— Я больной, сумасшедший пьяница, — серьёзным тоном объяснил он. — На что молодой девице такой муж? Ты сама решишь, кого взять в мужья. А до той поры будешь царицей. В конце концов, кто сказал, что царицей должна быть жена царя?

— Таков закон, — заметила одна из придворных дам.

— Нет такого закона, — возразил он. — Просто раньше всегда было так, но иначе не запрещено. И уведите её отсюда! Она итак чуть жива, а это солнце может убить даже слона, не то, что нежную деву.

Анору увели. Народ с шумом расходился с площади. Людские потоки утекали в узкие улочки, и, обернувшись, Мизерис увидел, что его поданные пританцовывают, машут своими покрывалами и радостно хлопают друг друга по спине. Ему всё-таки удалось удивить их, и его решение снова им понравилось.

Он усмехнулся и вошёл под арку входа. Теперь, когда он лишился своей заботливой и вездесущей няньки, ему самому придётся следить за собой, да ещё опекать юную царицу, но он почему-то был даже рад этому. Его возбуждала новая ответственность, ощущение собственной значимости. Именно рядом с девочкой, которую он назвал дочерью, он вдруг по-настоящему ощутил себя мужчиной, взрослым и сильным. В этот миг ему казалось, что что-то вдруг в лучшую сторону изменилось в его судьбе, дав ему силы и наполнив ветром паруса его мечты.