Книга Двое из логова Дракона, страница 187 – Лариса Куницына

— И вы хотите вернуться туда? — спросила я.

— Честно говоря, нет, — покачал головой он. — Потому что здесь, в поисково-спасательном флоте я ещё ярче чувствую своё предназначение нести свет. Спасать чьи-то жизни, помогать терпящим бедствие, разве есть миссия светлее нашей? Я слышал, как нас называют ангелами небесными. О таком звании я и мечтать не смел!

Я решила навестить Игната Москаленко, пострадавшего за свою беззаветную преданность Джулиану. Он сидел под домашним арестом в каюте, дулся на весь мир и ждал возвращения своего кумира.

— Я не стал бы так уж ругать Тьму, — ответил он, единственный не удивившийся моему вопросу. — Что в ней такого плохого? Говорят, что во Тьме человек слеп. Кстати, это метафора из Священного писания. А что, абсолютный свет лучше, чем абсолютная тьма? Она, по крайней мере, не сожжёт сетчатку глаза. И есть существа, которые прекрасно видят в темноте. К тому же свет, хоть и хорош для Гомо Сапиенса, но довольно капризен, потому что ему непременно нужен источник. А Тьма существует сама по себе. Она самодостаточна. Самый сильный луч света рассеивается, постепенно уступая место тьме. И что? Это так страшно? Да ничуть! Страшна не темнота. Страшно, когда с вами рядом люди, которые могут воспользоваться темнотой, чтоб причинить зло. Понимаете, о чём я? Не тьма сама по себе плоха, а те, кто делают её плохой. А если вдруг среди тьмы и злобы рядом с тобой оказывается тот, кто добр к тебе? Кто-то тёмный поднимает тебя со дна, прижимает к груди, залечивает раны, утешает, как ребёнка… — в его глазах блеснули слёзы, и голос дрогнул. — Да какое мне дело, кто это, порождение Тьмы или Света, если он вернул меня к жизни!

— А может это говорит о том, что в нём всё-таки есть Свет?

— Я не знаю, — грустно улыбнулся Игнат. — И меня это не волнует. Я просто верю ему, и хочу, чтоб он вернулся.

— Я тоже… — прошептала я, а потом усмехнулась: — Ладно, ты свободен. Мы всё равно на карантине, люки задраены. Иди, объясняйся с остальными и приступай к работе. Но специально для тебя объясняю: попробуешь выйти за пределы звездолёта — пойдёшь под трибунал.

— Понял, — покладисто кивнул он, и мне показалось, что его покладистость значила только то, что в случае необходимости, он с готовностью отправится под трибунал.

Я снова пустилась в свои странствия по баркентине, размышляя над услышанным. Ближе к вечеру меня настиг в одном из коридоров Хок и с раздражением поинтересовался:

— Что происходит, а? Что ты делаешь? Ты ходишь по звездолёту и задаёшь странные вопросы членам экипажа. Главное что, очень своевременные, учитывая ситуацию.

— Ты сам ответил на свой вопрос, — пожала плечами я.

— Какой вопрос? — смутился он.

— Что я делаю? Ещё вопросы будут?

Он вздохнул и усилием воли постарался унять раздражение.

— Люди нервничают, возможно, скоро здесь наступит конец Света, а ты спрашиваешь их про Тьму.

— Я собираю информацию, — объяснила я.

— Таким образом?

— Конечно, лучше было провести письменный опрос, — кивнула я. — Но я решила, что так им будет проще быть искренними.

Он какое-то время молча смотрел на меня, пытаясь понять, я это серьёзно или издеваюсь. Потом всё-таки нашёл правильный ответ и обиделся.

— Послушай, я из последних сил пытаюсь сохранить на звездолёте нормальную рабочую обстановку. У всех потихоньку начинает съезжать крыша, но кто-то должен сохранять ясный рассудок.