Книга Двое из логова Дракона, страница 75 – Лариса Куницына

Он поднялся и вышел в гостиную, открыв шифоньер, достал чёрные брюки и натянул их, потом взял со спинки дивана мантию Танируса и набросил её на плечи.

Выходя из каюты, он на минуту задержался возле колыбели, в которой под звуки едва слышной нежной колыбельной спала его дочь.

— Спи, душа моя, — шепнул он. — Я всегда буду с тобой.

Он вышел из каюты и прошёл по пустому коридору к лифту, зная, что никого не встретит. Поднявшись на уровень выше, он направился в Зал Пентаграммы.

В пустом тёмном зале на полу таинственно светился круг с вписанной в него Звездой Соломона — одна из площадок, используемых Елезаром Дакостой для защитных ритуалов, ограждавших звездолёт от тлетворного влияния Тьмы. В глубине зала стояли большие сундуки и огромный, похожий на готический собор, шкаф, набитые колдовским инвентарём. Чуть в стороне был установлен пульт для управления электронным оснащением зала.

Джулиан осмотрелся по сторонам. В этих стенах была проложена многослойная изоляция, не позволяющая проникать сквозь них тонким вибрациям, производимым при совершении колдовства. Поэтому именно здесь он решил открыть портал, чтоб покинуть звездолёт этой ночью. Для этого ему не нужны были магические предметы и сложные заклинания. Он уже не был человеком, и мог лёгким движением пальцев перелистывать, как книгу, пролегавшие поблизости измерения. Стихии плавно текли вокруг него, нашёптывая заблудившиеся в них чьи-то слова и мысли. Где-то наверху с тихим скрежетом поворачивались шестерни в сложном механизме Вселенной. Звёзды и планеты сходились и разлетались, создавая множество вариантов развития событий, предрекая фатальные катаклизмы и счастливые исходы.

Эта странная какофония сливалась в сложную мелодию, которую принято было считать гармонией сфер, потому что там всё было упорядочено, продумано и правильно, хоть и непостижимо для человеческого ума. Какое-то время он прислушивался к этому тихому шуму, выделяя из него различные голоса и звуки, пытаясь прочувствовать сложившуюся на Агорисе ситуацию и просчитать наиболее вероятный финал. Но расклад был чересчур сложным, а значения выпавших карт слишком многозначны. К тому же в глубине его души снова завозилось и заскулило что-то тёмное и безнадёжное.

— Ну, что ты маешься, ведь я уже твой, — пробормотал он с досадой и прошёл в самый дальний и самый тёмный угол. — Уже не её… Не её…

Остановившись, он поднял руку и прикрыл глаза. Небольшого усилия воли ему было достаточно, чтоб темнота перед ним уплотнилась до осязаемой субстанции и закружилась, образуя постепенно расширяющуюся воронку.

И в этот миг в другом конце зала распахнулась дверь, и вспыхнули на потолке люминесцентные панели.

— Кто здесь? — резко прозвучал в тишине молодой голос.

— Выключи свет, — не оборачиваясь, произнёс Джулиан.

Освещение погасло, и он услышал торопливые шаги, приближающиеся к нему. Ему не нужно было оборачиваться, чтоб узнать, кто это. Радость и волнение тёплой волной ударились в спину.

— Это ты? — прошептал Игнат Москаленко, остановившись рядом. — Ты вернулся… Мне говорили, что тебя нет.

Он обернулся и увидел горящие радостью чёрные глаза. Первым порывом было оттолкнуть, прогнать мальчишку прочь, но в следующий момент он распахнул объятия, и Игнат бросился к нему и, как ребёнок, уткнулся лицом в его грудь.