Книга Диктиона. Пламя свободы, страница 73 – Лариса Куницына

Кирс вздохнул и пошёл за полотенцем. Мне можно было не спрашивать, усвоил ли он этот урок. Он его усвоил. Сомнений быть не могло.

Оставшуюся половину дня мы провели в нашем импровизированном фехтовальном зале. И Тахо, и Кирс с интересом отнеслись к тренировке и всё ловили на лету. Уже к вечеру я почувствовала, что могу биться с ними в почти полную силу, хотя и на уровне дружеской игры. Они начали наперегонки изобретать хитрые приёмы и неожиданные ходы. Часто их авантюры напрямую вели к проигрышу, но иногда, закончив очередной поединок, я замечала, как вспотели мои ладони. Пообещав им на следующий день показать несколько секретных приёмов, я предложила закончить тренировку.

Вечер мы провели здесь же в кают-компании, слушая алкорские и диктионские баллады, которые исполнял под лютню Кирс. У него был звонкий чистый тенор, немного ломкий и очень эмоциональный. Мы пили вино из чеканных кубков и разговаривали о Диктионе, об Алкоре, о Пелларе и о Земле. Как оказалось, дружба с наследником английского престола способствовала тому интересу, который Кирс и Тахо проявляли к Земле. Они неплохо ориентировались в нашей истории, хотя, похоже, большую часть этих знаний получили из исторических анекдотов, которые так любят рассказывать земляне. Мою попытку поговорить о восточных странах они не поддержали, хотя я видела, как хотелось Кирсу подробнее расспросить меня о буддийском монастыре в Тибете, о котором я вскользь упомянула. «У каждого свои тайны», — подумала я, переводя беседу на безопасные рельсы обсуждения бесконечного в своих проявлениях алкорско-ормийского конфликта.

На следующий день всё повторилось: бдение за компьютером, тренировка по фехтованию и приятный вечер за дружеской беседой. Мы не теряли времени даром, накапливая информацию, шлифуя своё искусство боя на мечах, и с каждым днём всё лучше узнавая друг друга. Под конец полёта последняя напряжённость между мной и Кирсом пропала. Он, действительно, был хорошим другом и приятным собеседником. И отлично умел хранить тайны своей родины. Даже от меня.

I

Последний день полета мои друзья объявили выходным. Я не стала возражать. Мне было даже приятно видеть, что кто-то в том возрасте, когда я заполняла свою жизнь трудом и борьбой, стремится отдохнуть, расслабиться и со вкусом полентяйничать. Мне самой эти навыки дались не сразу, путём долгих и упорных тренировок, а эти двое совершенно непринуждённо и естественно провалялись в постелях до позднего утра, потом долго и с наслаждением спорили, чья очередь готовить завтрак, а затем благосклонно приняли моё предложение приготовить что-нибудь получше разогретых концентратов. Завтракать мы устроились на подушках, наваленных на полу в кают-компании, и эта трапеза, сопровождавшаяся классической музыкой трёх планет, затянулась часа на полтора. Потом на смену классике пришло что-то шумно-ритмичное, подушки были водворены на кресла и диваны, свет притушен и кают-компания превратилась в танцплощадку. В полумраке совершенно непонятно было, что именно и кто пытается изобразить своим танцем, но то, что это было здорово и весело, не спорил никто. Потом Тахо вдруг изъявил желание приготовить на обед «нечто особенное» и с таинственно-торжественным видом отправился на кухню истязать тамошнее оборудование. Кирс долго листал каталоги записей и, наконец, нашёл то, что искал. Нерешительно взглянув на меня, он спросил: