Онлайн книга «Огни Хафельберга»
|
Сердце у Марцеля стучало уже так сильно, что, кажется, тело сотрясалось, и что-то кололо в лёгких, и каждый мелкий лихорадочный глоток воздуха отдавался болью. «Не надо!». Смотреть было страшно, но зажмуриться, потерять женщину-изведа ещё страшнее. И Марцель смотрел. А потом она вспыхнула. Пламя не обжигало, но Марцель видел, как её кожа чернеет, пресыхает костям, обтягивает череп хрупкой корочкой, как сморщиваются глаза, как глянцевые черные локоны перегорают в дым, и сами кости осыпаются пеплом, и пепел все сыплется, сыплется, сыплется, неощутимый, песочно-серый, на подушку, на лоб, на щеки, в марцелевы слепо распахнутые глаза. Где-то слева, под грудиной у него появилась боль. Она была не острая, не тянущая, а какая-то всеобъемлющая, давящая. Она растекалась вопреки физическим законам во все стороны сразу, отдаваясь в плече, в горле, под черепом. Марцель дышал мелко и часто, и простыни липли к мокрому от испаренной телу, а кисти рук и ступни почему-то не мели. «Шелтан», — растрескавшиеся губы не исторгли ни звука. «Шелтан», — растрескавшиеся губы не исторгли ни звука. Звука. — Шелтон! Имя как будто разбило невидимый заслон, и вернулись звуки. Шум проливного дождя за окном, гудение перегревшегося ноутбука, скрип кровати и резкий выдох напарника одним телепатическим воплем вырванного из сна. Вспыхнул свет настольной лампы, ударяя по глазам. Марцель беспомощно моргнул. — Чтоб тебя, Шванг, идиот! Ты чего разорался? Шелтон, как был, босиком и голый, пошлёпал по деревянному полу. Каждый шаг болью отдавался в груди Марцеля. Дышать становилось всё труднее. «Что с тобой происходит, Кре…» Шелтон осёкся. Даже ругаться не стал. Просто замолчал. Шванг. «Больно…». Шелтон стянул с него одеяло движением одновременно быстрым и бережным, Наскоро ощупал ладонями с ног до головы, задирая влажную футболку, попытался найти пульс на запястье, и вот тогда выругался. Марцель опустил веки. Просто смотреть, и то было уже слишком, слишком. Где-то на грани восприятия вспыхнули чужие ощущения, тоже боль, резкая, но не опасная. Шелтон, опять иголки под ногти. А потом теплые пальцы начали разминать грудную клетку, то ли ребра пересчитывать, то ли давить на невидимые точки. Сознание у Марцеля плыло, как у пьяного. Он не сразу осознал, что с каждым выдохом боли становится меньше, а тяжесть пропадает. — Холодно, Шелтон. — Кретин! Кретин! — голос у стратега звучал не сердито, а устало. — Это у тебя температура тела в норму возвращается. Лежал здесь холодный, как труп. — Шванг, что случилось? Я еле-еле успел. Он наклонился, быстро повыдергивал из-под ногтей на ноге иголки и осторожно сыпал на прикроватную тумбочку. — У тебя инфаркт миокарда был и гарью пахнет. Шелтон запнулся. — Это опять случилось, да? Марцель сморгнул, на глазах опять выступили слезы, а горло свело судорогой. — Да-а-а… — его начала потряхивать. — Прямо здесь, пока я спал… — Шелтон не спрашивал, он утверждал. — Да-а-а… — Марцель всхлипнул и зажмурился. Голова была пустая и память тоже, но чувство ужаса по-прежнему ходило на цыпочках вокруг кровати карауля. — П-прямо тут… залезло на постель и лицо… прямо на меня. Я… Тихо. Очень твёрдо и спокойно произнёс Шелтон и приподнял Марселя за плечи, принуждая сесть, взъерошил ему волосы на затылке, накрыл шею тёплой ладонью. Зачистивший было пульс, начал успокаиваться. Я понял, не надо вспоминать, если страшно. Завтра мы во всём разберёмся, а сейчас просто расслабься. Физически я тебя подлатал, но со стрессом справляйся сам. |