Книга Огни Хафельберга, страница 99 – Софья Ролдугина

Быть пойманным на любование видами, да еще с открытым от избытка впечатлений ртом, оказалось немного стыдно. «Ульрике! Эй, Ульрике! Где садиться-то? А где хочешь?» С щедрым жестом обвела она выступ в почти лишенной растительности. Песок, земля, редкие кустики жесткой травы. «Давайте я одеяло постелю, так сидеть холодно». «Это было бы неплохо», — легко согласился Шелтон.

А я пока достану кофе и бутерброды. Ульрике аж в лице переменилась. — Опять такой же, как в прошлый раз? Не, мальчики, вы как хотите, а я лучше чаю попью. Вашу крепкую и сладкую жижу только в гомеопатических дозах принимать. Покапли на стакан. — Мне нравится. Шелтон старательно глядел в сторону, выдерживая нейтралитет. — А мне — нет, — бессовестно улыбнулась Ульрике.

«Марцель, чай будешь?» «С превеликим удовольствием, только не прямо сразу, а то кое-кто меня прибьет за отклонение от политики партии». «Попозже», — виновато вздохнул он, — «но спасибо за предложение». Ульрике заговорщически подмигнуло. А потом они втроем сидели на одеяле на краю обрыва, свесив ноги в пропасть.

И Ульрике беспечно трепалось, а Шелтон, удивительное дело, некоторое время просто не думал ни о чем, впитывая впечатления и методично консервируя их в потаенных уголках разума. На океане сегодня штиль, пронеслось в голове. И даже приторно-сладкий, крепкий-прикрепкий кофе казался почти что вкусным. Разомлев, марцель откинулся на спину и уставился в прозрачно-голубое небо. Облака становились гуще к горизонту и напоминали приставшие к краям чаши сливки.

На этом фоне сучья древние сосны выглядели чёрными. Верёвка висела неподвижно, как дохлая змея. «Ульрики! А это что?», — Сон наткнул пальцем телепат в сторону петли. — Вешаться? — Ну, вряд ли, — пожала плечами девушка. — Наверное, подростки здесь катаются. Что-то вроде испытания храбрости. — А-а-а, как тарзанка, — догнал Марцель и загорелся идеей.

— Хочу прокатиться. «Интересно, она крепкая?» «Эй, даже не думай!» Тихо, чтоб не расслышала улерики, но грозно напомнила себе Шелтон, не отводя созерцательного взгляда от зелёных склонов гор. «Кто тебя потом отскребать будет со скалы?» «Ты!» — заржал Марцель. — Сложишь в пакетик то, что останется, и скормишь рыбкам в зоомагазине в центре Шелдорфа.

Да ничего со мной не будет, я же не дурак, проверю сначала. Шванг. Голос стратега похолодел еще на несколько градусов. Ульрики удивленно обернулась, и Марцель сообразил, что легенда про воспитанного студента и его мудрого наставника-профессора приказала долго жить. Причем по его, Марцеля, вине. Впрочем, поступай как знаешь.

Шелтон не был бы Шелтоном, если бы тут же не вывернул ситуацию в свою пользу, доверительно обратившись к Ульрике, «Знаете, я за этим балбесом уже много лет приглядываю, и все это время он старается убиться самыми разнообразными способами, и выживает скорее вопреки, чем благодаря моей заботе». — Веселенькая жизнь у вас в институте, — хмыкнула она. — А что до веревки? Я тоже хочу прокатиться, так что проверим вместе. Не беспокойся, Курт, я верну твоего любимого Мартеля целым и невредимым, и даже очень довольным, мы просто немного развлечемся.

«Хорошо», — в который раз за день повторил Шелтон и отвернулся. Марцель подозрительно сощурился. В диалоге явно был какой-то подтекст. Но с двумя такими объектами, стратегой, мыслящая зрительными образами девчонка, нельзя было рассчитывать на телепатию как на универсальное средство дешифровки.