Книга Кофе и мед, страница 47 – Софья Ролдугина

Клэр улыбнулся поощрительно:

— То что тогда?

— Тогда… — я запнулась.

Действительно, что тогда? На что она рассчитывала? Вывести меня из равновесия? Что ж, у неё получилось, правда, она об этом никогда не узнает. А если ей не понравится итог «шутки», то что будет следующим шагом? То, что заденет меня наверняка? Например, если Лайзо остаётся у неё в заложниках, то способна ли она использовать его?

Повредить ему?

— Вы что-то замолчали, Виржиния.

— Если мисс Дилейни не удовлетворится результатом своего маленького розыгрыша, — произнесла я наконец, аккуратно подбирая слова, — то она может придумать что-то ещё. Ударить в уязвимую точку. А Лиам часто гуляет в парке, и его сопровождает только Паола, то есть миссис Мариани, и мне…

— Виржиния, — в третий раз повторил он моё имя, ещё слаще, чем прежде. — Я, простите за подробность, с шестнадцати лет играю в покер. Конечно, опыт в «Старом гнезде» недооценивать не стоит, разбираться в людях вы научились, но неужели можно подумать, что я не сумею распознать блеф?

Меня кинуло в жар.

Десертная вилка упала на блюдце.

— Простите?

— Пожалуй, блеф — не совсем верное слово. Лицедейство будет уже точнее. У меня не настолько короткая память, — едко сообщил Клэр, поднимаясь и расправляя лиловое кружево на рукавах. Блеснули дарёные аметистовые запонки. — И я умею сопоставлять факты. Даже те, которые от меня скрывают. Неумело, впрочем.

Я почувствовала, как от щёк отливает кровь, и вздёрнула подбородок:

— По-прежнему не понимаю, чём вы, дядя.

— Понимаете, дорогая племянница. Мы договаривались, что я могу рассчитывать хоты бы на искренность.

Внутри у меня всё закипело:

— А вы искренни, дядя?

Ответить он не успел — и к счастью, иначе мы наверняка бы поссорились. В столовую вошёл мистер Чемберс и сообщил, что принесли почту; Магда маячила за его плечом, делая страшные глаза: вероятно, письмо получила именно она, однако войти в комнату, где находился ядовитейший из ядовитых сэр Клэр Черри, не решилась.

Конверт был небольшой, но пухлый, сделанный из странной хрустящей бумаги. Увидев его, дядя насторожился, и губы его перестали кривиться в приторной улыбке.

— Могу я взять? — поинтересовался он ровно.

Мистер Чемберс встретился со мною взглядом и дождался разрешающего кивка.

— Конечно, сэр. Прошу.

Конверт дядя принял осторожно и вскрыл на собственном блюдце из-под десерта, а затем вилкой аккуратно извлёк из него содержимое.

Это оказалась иссиня-чёрная прядь волос, скреплённая длинной алой лентой.

— Любопытно, — пробормотал дядя. Прядь он только разглядывал, причём издалека, касаясь её только исключительно вилкой и ножом. — Сырая. И пропитана явно не кровью. Чемберс, стеклянный колпак. Да-да, этот, для тортов. Поставьте на большую тарелку, накройте и унесите в мою комнату. Там будет Джул, скажите, что я срочно хочу его видеть… Нет, впрочем, не срочно — через десять минут.

Чемберс удалился, с необычайной осторожностью унося на блюде под стеклянным колпаком и прядь с лентой, и конверт, и запачканную вилку с ножом. Клэр же присел на стул, на самый краешек, и переплёл пальцы рук.

— Конверт из вощёной бумаги, — пояснил он рассеянно. Густые белёсые ресницы подрагивали. — Не пропускает влагу. А здесь он ещё и тройной. Содержимое пропитано жидкостью, и принюхиваться к ней мне отнюдь не хочется. Некоторые яды весьма летучи, Виржиния…Что вы думаете? И отпустите стол. Испортите себе ногти — будут руки птичницы, а не леди.