Книга Кофе и полынь, страница 125 – Софья Ролдугина

Она дунула мне в ухо и меленько, по-старушечьи рассмеялась, но я даже не вздрогнула, точно оцепенела от ужаса — и от осознания.

«Валх. Это точно он!»

— Какая… какая страшная история, мороз по коже, — с трудом произнесла я, выпрямляясь. — А вы видели тот гроб?

Монахиня погрустнела:

— Мне из храма ходу нет — разве что на ступенях посидеть в солнечный денёк. Но ты уж поверь, милая, если я того колдуна вблизи увижу — я ему спуску не дам… Куда торопишься? Или нашла, что искала?

— Может быть, — откликнулась я, оглядывая храм. Паола как раз завершила свой круг почёта и направлялась ко мне. — Но, так или иначе, мне пора домой.

— Поезжай, — милостиво разрешила монахиня. — А я поднимусь, пожалуй, на самый верх, в колокольню, и оттуда за вами присмотрю. Что-то тревожно мне… Будь поосторожней, милая, недобрых людей-то много.

— О, сердечно благодарю за заботу, — машинально откликнулась я, и она снова захихикала.

Уже позже, когда мы садились в автомобиль, мне пришла в голову странная мысль: первая половина байки, которую рассказала монахиня, уж слишком напоминала историю Алвен и Вильгельма Лэндера.

…нашу семейную историю.

Если рассказ правдив, то получается, что Валх прячется в природных катакомбах под собором святой Люсии. Какая ирония! Почти там же, где покоился прах Вильгельма Лэндера; там, где, по легенде, спала волшебным сном Алвен, прежде чем повстречать суженого… И неподалёку от кладбища, где похоронена леди Милдред и мои родители.

Можно было бы подумать, что всё это выдумки, но слишком чётко сходятся сроки.

Около тридцати лет назад бабушка вернулась из путешествия, где впервые лицом к лицу столкнулась с Валхом, которого прежде видела лишь во сне, разделённом с Абени.

И тридцать лет назад в пещерах под храмом появился лишний гроб.

По спине у меня пробежали мурашки.

— Леди Виржиния, — вдруг окликнула меня Паола, и голос у неё был необычно встревоженным. К тому времени мы отъехали от собора уже далеко, и он скрылся из виду — вместе с доброй монахиней, которая «приглядывала» за нами с колокольни; до особняка оставалось рукой подать. — Вам не кажется, что автомобиль едет странно?

И точно в этот момент машина вильнула в сторону — а водитель, которого я считала глухим и немым, внятно выругался. Нас всех тряхнуло. Двигатель взревел громче прежнего — теперь уже очевидно, что ненормально, а пальца водителя, сжатые на руле, побелели от напряжения.

Рывок — и машина мотнулась к фонарному столбу, лишь чудом избежав столкновения.

Рывок — и мы едва не улетели в сточную канаву.

Я похолодела:

— Остановитесь! — позабыв об этикете, я потянулась и похлопала водителя по плечу, привлекая внимание. — Остановитесь, хватит!

…и так и осела, осознав, что лицо у него как маска, а вены на висках вздулись.

— Не… не могу, — с натугой ответил он. Заговорил! Святые Небеса, так он и впрямь лишь изображал немого всё это время? — Машина… машина едет сама.

Двигатель взревел снова. Мы на что-то наехали, нас подбросило; Паола, кажется, ударилась головой о стекло и охнула.

Запахло кровью.

— Тогда к особняку! Быстрее! — крикнула я, в порыве отчаянной надежды. Потому что там был дом; там были люди, которых я защищала и которые не раз защищали меня. — Пожалуйста!

— Угх, — откликнулся водитель — и с трудом провернул руль.