Онлайн книга «Кофе и полынь»
|
— Я не надеюсь на то, что он полюбит меня, — едва слышно произнесла она. — Место в его сердце занято… занято другим человеком, пусть его сейчас и нет в живых. Он рассказывал мне, и… Повисла пауза. — Что ж, тогда он был с вами более откровенен, чем со мной, — заметила я вскользь. Реплика прозвучала так, словно меня это задело, хотя на самом деле не было ни ревности, ни сожаления… только печаль, потому что и моё сердце принадлежало тому, кто мог уже и не вернуться. — Хороший знак, полагаю. А что до любви, то она бывает разной. И яркой, похожей на вспышку, и тихой, спокойной. Вы тоже не похожи на человека, одержимого страстью… и ваше сердце тоже было разбито, пусть и иначе, разве не так? Пообещайте мне, что подарите этот платок, — закончила я невпопад. Паола не ответила — но еле заметно кивнула. Около храма было на удивление пустынно. Может, этому способствовала погода — приятная, но слишком тихая, точно убаюкивающая. Даже попрошайки подевались куда-то. Одно семейство — степенная пара, полдюжины детей, несколько тётушек, хромой старик в мундире — спускалось по ступеням; другое, почти в таком же составе, наоборот заходило. Молодой послушник, отложив в сторону метлу, читал собравшимся у боковой лестницы детишкам-беспризорникам книгу. Я удивилась было благочестию, с которым внимали ему мальчишки, но, проходя мимо, увидела, что в руках у него не Писание, а «Большая иллюстрированная книга рецептов миссис Мюм». — С чем-чем можно запечь кролика? — зачарованно спросил один оборванец, аккурат когда я проходила мимо. — С ананасом! — гордо, с отчётливо голодным взглядом ответил послушник. — Слушайте дальше, отроки… «Может, отправить в приют святого Кира Эйвонского ананасов и апельсинов? — задумалась я не на шутку, невольно ускоряя шаг, так что Паола за мной едва поспевала. — Надо будет узнать, что поставляют нынче из Колони». Под сводами храма царил полумрак, прохладный и ароматный; было по-особенному тихо — тот вид тишины, который близок чем-то к пустоте и заставляет ощутить печаль. Свечи горели, но совсем немного. Иногда потрескивали фитили. Слабо пахло воском и остывшим камнем стен, чуть сильнее — хризантемами, которых была целая гора, разных, и мелких, и крупных, и свежих, и уже увядающих… В основном лиловых, цвета заката, багровых и бледно-жёлтых. Паола с моего согласия пошла осмотреться по сторонам. Особенно, кажется, её заинтересовали витражи; она даже пожалела, что не захватила с собой альбом и карандаш — и попросила разрешения привести сюда потом мальчиков, чтобы показать им что-то. На секунду я почувствовала себя даже уязвлённой, потому что не поняла, о чём речь. Стыдно, конечно, если кругозор у Лиама станет шире, чем у меня… «Ничего не стыдно, — оборвала я сама себя. — Сначала надо избавиться от Валха, а потом уже думать об образовании… И, пожалуй, в следующий раз внимательнее слушать, когда Глэдис будет рассуждать об искусстве». Впрочем, и до рассуждений Абигейл о финансах и управлении мне в своё время требовалось дорасти. Пока Паола неспешно прогуливалась от витража к витражу, я застыла в нерешительности, сжимая в пальцах подсолнух, изрядно осунувшийся с утра. Да, граф Ллойд оставил мне знак, но что делать теперь? Обыскивать храм? Как вообще нечто настолько нечестивое, как тело злого колдуна, не мёртвого и не живого, может находиться здесь? |