Книга Пойдем со мной, страница 53 – Рональд Малфи

– Простите за эти фотографии, – сказал я, доставая бумажник.

– В следующий раз проявите хоть каплю уважения, – ответил он. – Я знал эту девочку.

– Простите, – повторил я и оставил ему щедрые чаевые.

Бобби Негри жила в каменном бунгало, затерявшемся среди зарослей косматого кустарника. Из дома не было видно реки, но ее соленый аромат висел в воздухе, словно гирлянда. На лужайке перед домом красовалась коллекция деревянных скворечников, а на вымощенной плитами дорожке, ведущей к увитой плющом входной двери, виднелись следы птичьего помета, напоминающие полотно работы Джексона Поллока.

Внутри дома было темно, от стен пахло едой. Хотя кошек я не заметил, во всех четырех углах тесной прихожей были расставлены кошачьи лотки, их расположение было стратегически обусловлено, словно это были дорожные мины.

В противоположном конце коридора появилась неопрятная женщина средних лет. Под мышкой у нее была зажата увесистая книга в твердом переплете.

– Бобби, ты сегодня рано.

– Такова непредсказуемая жизнь репортера в маленьком городке, – Бобби сняла рюкзак и повесила ветровку на ручку зонта, торчащего из керамической подставки. – Как она сегодня?

– То так, то сяк. Она опять отказывается включать свет.

Бобби вздохнула.

– Спасибо, Дори. Можешь идти домой.

Женщина переложила увесистый том под другую руку, взяла сумочку, которая выглядела не менее тяжелой, и застегнула молнию на своем флисовом пуловере. Проходя мимо меня в холл, она посмотрела на меня с некоторым подозрением.

– До завтра, Бобби, – сказала она, протиснулась через входную дверь и затопала вниз по лестнице.

– Дори – сиделка моей мамы, – сказала Бобби, когда я шел за ней по коридору.

– Ваша мать болеет?

– У нее болезнь Альцгеймера. То хуже, то лучше.

– Жаль. Сочувствую.

– Приближается тот момент, когда я буду вынуждена отправить ее в дом престарелых.

Кухня находилась в задней части дома, старомодный альков с набором кастрюль и сковородок на потолочной вешалке. На кухонном столе, заваленном ворохом бумаги, стояла старая пишущая машинка. Из керамической вазы свисали увядшие маргаритки. Позади стола стояли ряды алюминиевых картотечных шкафчиков, а к стенам были прикреплены вырезки из газет, некоторые в потертых рамках.

– Старая добрая печатная машинка, – сказал я, пробежав подушечками пальцев по клавишам. В машинку был вставлен чистый лист бумаги. – Вы на ней работаете?

Бобби поставила рюкзак на стул.

– Она для мамы. Я заставляю ее печатать под мою диктовку. Это помогает тренировать мозг и внимание. Вдобавок, машинка – хороший тренажер для рук и средство против артрита.

– Умно, – сказал я.

– Ну, это постепенно теряет смысл, но мы не сдаемся, ведь так? – Бобби устало улыбнулась.

– Да, не сдаемся.

Я помог ей переложить кипу бумаг на кухонную стойку. Печатная машинка и ваза остались стоять на столе. Бобби достала из рюкзака ноутбук и расположила его рядом. Стопка фотографий с места преступления снова материализовалась, на этот раз между печатной машинкой и ноутбуком.

– Я кое-что принесу из кабинета, – сказала Бобби, выходя в темный коридор. – Сделайте одолжение, приготовьте кофе.

Кофеварка стояла на столешнице, но мне пришлось поискать кофе. В конце концов я обнаружил его во вращающемся шкафу, расположенном между посудомоечной машиной и холодильником. Фильтр от предыдущей порции все еще был в кофеварке. Я выбросил его в мусорное ведро, вымыл ситечко и кофейник, а затем приступил к приготовлению новой порции.