Книга Пока воды Венеции тихие, страница 114 – Фульвио Эрвас

Таксист высадил их у входа в закрытый район. На них стали оборачиваться прохожие, и друзья испугались, что их кто-нибудь узнает. К счастью, этого не случилось. Курош лихо отдал честь дежурившим на входе жандармам, и те ему ответили.

– Какое невезение! – пожаловался им Курош, закурив сигарету. – Именно на меня должны были это повесить, и как назло, в ночь с четверга на пятницу^[82], когда я должен быть дома в ожидании рождения моего второго сына.

Охранники пропустили их, ничего не заподозрив и с осуждением поглядывая на Ростама. Друзья вошли внутрь в восемь вечера и целых четыре часа ходили по домам этого «города в городе». Дети, слоняющиеся от дома к дому, мадамы, выплескивающие чашки с водой на двери комнаты, за которой уединилась пара, как предупреждение о том, что время истекло. Поток клиентов, полуобнаженные дамы, прозрачные халаты. Женщины из самых разных слоев общества. У Куроша и Ростама от всего увиденного пошли кругом головы. Более того, никто и не пытался их остановить. Молодые люди делали вид, что ищут женщину с фотографии, которую Курош держал в руке. Сначала фальшивый полицейский показывал фото мадам, и те, прежде чем сказать «нет», делали вид, что что-то припоминают и предлагали мужчинам войти то в одну комнату, то в другую.

Вдруг из одной двери вышла стройная девушка с горящими от возбуждения миндалевидными глазами. Ростам застыл на месте. Он решил, что девушка не могла принадлежать к такой среде. Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу. Юноше казалось, что перед ним явился ангел, а во взгляде девушки сквозило желание защитить этого мальчика.

Отделавшись от Куроша под каким-то предлогом, Ростам отдался женщине, утонув в глубине ее глаз. Она стыдливо накрыла плечи радужной шелковой накидкой, но прозрачная ткань не смогла скрыть темный ореол груди. Около полуночи у задыхающегося от счастья Ростама в голове было только одно имя – его сообщила ему не девушка, а мадам: Сюзанна.

– Сюзанна, mon amour…

– И что было дальше? Мой кузен ее похитил? – спросил Стуки, слушавший рассказ дяди, затаив дыхание.

– Все именно так и произошло, – ответил Сайрус.

Ростам подождал, пока наступила глубокая ночь и охранники уснули, а потом послал своего друга за мотоциклом. Курош его спросил:

– Эй, Ростам, ты хоть умеешь водить мотоцикл?

– Еще как! – ответил Ростам.

– А на самом деле он не умел! – высказал предположение Стуки.

– Проблема была совсем не в этом. Слушай дальше, – ответил дядя Сайрус, энергично тряся головой.

Курошу удалось выполнить просьбу друга. Он оставил мотоцикл с работающим двигателем на площади. Ростам привел туда свою любимую, пообещав мадам, собиравшейся уже кричать «караул!», большую сумму денег, вовремя упомянув имя своего отца. Сонные жандармы не обратили на парочку никакого внимания. Ростам и Сузанн оседлали тарахтевший мотоцикл, который сначала вздрогнул, а затем резко рванул с места, чтобы через несколько минут затеряться среди улочек Тегерана.

Ростаму казалось, что его целовали звезды и ветер. Он чувствовал руки своей любимой, обнимающие его за талию, ощущал ее аромат и все нажимал на газ. Тегеран – не такой уж большой город. Юноша решил направиться на юг, в сторону Персидского залива, или в Афганистан. Все знают, что из Афганистана можно ехать куда угодно. Туда, где они будут счастливы: он и его нежная Сузанн.