Онлайн книга «Пока воды Венеции тихие»
|
А что можно ответить на такое: «Я планирую прибыть в Венецию на своем судне, каким правилам я должен следовать?» Дорогой, ты прибываешь, швартуешься в предназначенном для этого месте и дорого за это платишь, что еще? Или другой вопрос: «Как мне добраться на вапоретто до Театра Гольдони?» Сойдя на нужной остановке. «Почему в Венеции гондольеры гребут стоя?» Чтобы переварить сытный обед, а вы как думали? А один раз меня даже спросили: «Где я могу поиграть в хоккей в Венеции?» Я посмотрел на маленького господина в очках, с прилизанными немногочисленными светлыми волосами. Он был таким серьезным, что я изо всех сил постарался сдержаться, чтобы не рассмеяться, и ответил: «В Доломитовых Альпах». А он мне задал следующий вопрос: какая линия вапоретто ведет от площади Святого Марка до ледовой арены в Доломитовых Альпах. И тогда меня понесло: – Вапоретто номер сорок два, конечная остановка «Ледовая арена, Доломиты». Его последний вопрос оставил меня в замешательстве: «Во сколько она закрывается?» Что он имел в виду? Венецию? Я рыдаю от умиления. 17 июля Четверг – Не может быть! Он правда выстрелил? – воскликнул инспектор Скарпа. – Он… он в тебя попал? Это кровь? – заорал полицейский, увидев капающую из-под пальцев Стуки алую жидкость. – Сюда, сюда, – бормотал Скарпа, обхватив Стуки за талию и почти приподняв его. – Полегче, больно! – Так… давай… идем в больницу Святых Иоанна и Павла. Стисни зубы. Может быть, все-таки вызвать скорую? – Не надо, дойдем. Друзья заковыляли по улице, названной в честь Девы Марии[19]. – Долго еще? – Ты, случайно, не собираешься грохнуться в обморок, как поэт перед прививкой? – Просто моя кровь мне может еще понадобиться. – Зажми рану сильнее. – Зачем? – Так кровотечение оста… Стуки! Вечно ты надо мной смеешься! – Ты еще и не того заслуживаешь. Помнишь апрель девяностого года? – Нет. – Здесь, в Венеции. Кто-то позвонил из ближайшей к школе телефонной будки и предупредил о заложенной в здании бомбе. И нам с тобой пришлось целую неделю дежурить около того телефона-автомата. И вдруг, в одно грозовое весеннее утро, ты объявил, что знаешь, как найти виновника. Ты куда-то испарился и через полчаса повел меня к школе, из которой в тот момент выводили учеников из-за очередного предупреждения о минировании. – Точно! Все мокрые от дождя, как лягушата. И из окна школы напротив один парень кричит девушке на улице: «В этот раз это не я!» – Ты мне сказал: смотри, вот он, наш телефонист. И это был именно он, влюбленный по уши и срывающий уроки в школе, где училась его девочка, чтобы пойти с ней погулять в парке. – Мы его тогда просто отпустили. Что еще с ним было делать? – Так это ты позвонил тогда в полицию? Допустил, чтобы детей вывели на улицу в такую погоду? Скарпа начал что-то пространно объяснять о стратегиях расследования и о своих осведомителях, но Стуки его уже не слушал. Инспектор как-то странно стал всматриваться вдаль: временами ему казалось, что у моста сидит сама Дева Мария в развевающемся на ветру плаще и смотрит на них ласковым взглядом. – Стуки, а помнишь польских монахинь? – Каких именно? – Которые из под полы торговали реликвиями. – Нет, сейчас не припомню. Какая длинная Венеция, когда теряешь кровь, – процедил сквозь зубы Стуки. |