Книга Пока есть просекко, есть надежда, страница 111 – Фульвио Эрвас

– Наверное, Анчилотто не возражал бы против того, чтобы его арестовал такой полицейский, как вы.

– Как я?

– Тот, который в компании не откажется опрокинуть стаканчик-другой.

«Не самая лучшая привычка, когда человек, чтобы утолить жажду, пьет просекко как воду», – подумал Стуки.

– Может быть, я изменю название бара, – сказал Секондо. – Я назову его «Таверна ушедших».

– Заведение для стариков.

– Так оно и есть.

– Странная вещь – старость, – вздохнул Стуки.

– Да уж…

– Секондо, только один маленький вопрос… Не было бы ничего странного в том, что у графа Анчилотто имелось два пистолета. Странность в том, что он не отнес дону Амброзио сразу оба. Если граф этого не сделал, значит, была причина: у него пистолет был только один.

Секондо напрягся. Но он это предвидел, потому что знал, что инспектор поймет.

– Когда вы дали Анчилотто свой пистолет?

Бармен молчал.

– Оружие вам подарил граф, когда вы были в Маракайбо, чтобы ходить вместе стрелять, – продолжал Стуки. – Свой пистолет он отнес патеру, дону Амброзио, когда у него случился тот особый кризис доброты. Потом, однако, все изменилось. И в голове у Анчилотто созрел план, как не только эффектно уйти со сцены, но и увести за собой… я даже не хочу называть его врагом… раздражающий элемент? – инженера Спеджорина. Для этого графу как раз нужен был второй пистолет. Добыть первый было довольно легко. Он был нужен, чтобы пустить полицию по ложному следу. Всю грязную работу должен был сделать второй пистолет.

– Анчилотто попросил его у меня в первых числах июня. Я хранил оружие как реликвию. Как память. У меня даже патронов не было. Ничего…

– Что он вам сказал?

– Верни подарок.

– Что вы об этом подумали?

– Что он хотел застрелиться.

– Антимама! Вы мне все время говорили, что граф был здоров.

– Так он говорил. Но в нем чувствовалось некая глубинная боль. Что-то его снедало.

– И несмотря на это вы ему отдали пистолет?

– А я мог ответить нет? Графу? Тому, который всегда шагал впереди жизни? Я надеялся, что ошибаюсь, но вместо этого…

– Секондо, почему вы мне ничего об этом не рассказали?

– Что я должен был вам сказать? Что бы это изменило?

«Ничего», – подумал Стуки.

– Однако есть один момент, который я никак не могу понять. То, о чем и вы мне как-то заметили: почему такой человек, как граф, не сделал это сам? Я не понимаю.

– Я не знаю. Анчилотто перестал стрелять, когда стал плохо видеть. Он это скрывал: почти никогда не носил очки на публике.

– Я видел графа в очках на одной из фотографий.

– Считайте, что вам повезло. Анчилотто этого очень стыдился.

– И как это связано с убийством инженера?

– Я скажу, как сам думаю. Возможно, он боялся промахнуться. Подумайте, какое бы это произвело впечатление! Представьте только заголовки газетных статей: «Граф Анчилотто, эксперт в стрельбе из пистолета, промахнулся!»

– Да, ужасный конфуз.

– И добровольно уходить из жизни после того, как насмешил весь город? Чтобы все хохотали над ним, графом?

– Секондо, как пил Анчилотто?

– Как великий волшебник.

Хорошо подумайте, прежде чем провоцировать консерватора! Из тех, который спал в неудобной позе большую часть своей жизни и вдруг в один прекрасный момент нашел положение настолько комфортное, что это вызвало у него подкожный зуд, внутреннюю улыбку и ощущение легкости от возможности чувствовать себя живым и довольным. Никогда не лишайте консерватора его маленького удобного угла. Он может сжечь мир дотла, чтобы не допустить даже малейшего изменения.