Онлайн книга «Отдаленные последствия»
|
– Да ну, Анастасия Павловна… Она поморщилась. – Вот давай без этого. В самом крайнем случае при необходимости – Настя. Напрягись и постарайся не налажать. Так что со спортом-то? – Ну как… Занимался… Вроде неплохо получалось. – По внешнему виду, движениям, походке, осанке, пластике можешь на глазок определить, проходил ли человек спортивную или боевую подготовку? – Не знаю, – в голосе Виктора звучало сомнение. – Не пробовал. Нас этому не учили. – Вот и попробуешь. И заодно пообщайся с народом на тему внезапной смерти Стекловой. – А это-то зачем? Настя повернула к Виктору голову и сделала наивные глаза. Большие такие. Круглые. – Ну как зачем? – неторопливо и очень выразительно произнесла она. – Сергей Кузьмич подозревает, что с кончиной старушки не все в порядке. Мы же именно этим и занимаемся с тобой, правда? Я с последними учениками-соавторами буду почву прощупывать, а ты – со всеми остальными. Он не понимал. Но объяснять опасно. Должен сам додуматься. Он не знает ни про майора Паюшина, ни про ту ложь, которую Анастасия Каменская скормила этому майору. Мальчик совсем молоденький, такого сбить с толку – раз плюнуть. Если его спросят, зачем полковник в отставке Каменская водила его на поминальное ученое собрание, что он ответит? То-то и оно. Рискует Сережка Зарубин, ох, рискует, отправляя с ней этого лейтенанта, о котором почти ничего не известно, кроме того, что он упорный, дотошный и хорошо запоминает на слух. А как у него с порядочностью? С корпоративной этикой? С готовностью подставить ближнему подножку? С сообразительностью, в конце концов? При той схеме, которую Настя придумала, никак не получалось сделать вид, что она ничего не знает о Литвиновиче, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы в три секунды просчитать степень ее осведомленности по делу, а значит, и степень непозволительной болтливости полковника Зарубина. Но Сергей, сославшись на Антона Сташиса, заверил Настю, что «этот не сдаст». А когда Настя выразила опасения, добавил: «По крайней мере, так считает Тоха. Пойми, Пална, у меня выбора нет. Дзюбу нельзя посылать, Тоху ты гордо отвергла, остальные – прикомандированные, темные лошадки, ненадежные. Вот из всех ненадежных я тебе отрядил самого приличного». Как же бедные ребята работают, зная, что никому нельзя доверять? «А сама ты как работала? – сердито одернула себя Настя Каменская. – Да точно так же в последние годы службы. Ходила, как по минному полю, доверяла только двум-трем сотрудникам, которых давно знала. Плечо друга, локоть товарища… Ха-ха. Смешно. Твои иллюзии начали рассыпаться еще в начале девяностых, когда у Володи Ларцева дочку похитили, чтобы заставить его работать на криминальную группировку. Вот тогда и случился тот первый раз, когда ты узнала, что доверие к коллегам – далеко не аксиома. И к концу службы от юношеских иллюзий остался один пшик». Пауза опасно затягивалась. Настя быстро перебрала в уме все, что Зарубин сказал о лейтенанте Вишнякове. Собственных впечатлений у него было немного, в основном все – со слов Антона Сташиса, который общался с Виктором более плотно. Нужно что-то сказать. Что-то правильное. Немедленно. Она вспомнила. – Подполковник Сташис очень верит в тебя. Он сказал, что ты не подведешь. – Я постараюсь, – тихо ответил Виктор, и Настя заметила, что парень слегка покраснел. Даже не покраснел, а всего лишь порозовел. – Что нужно сделать? |