Книга Отдаленные последствия, страница 229 – Александра Маринина

– Володя! – радостно воскликнула она, пожимая протянутую руку.

– Какими судьбами к нам занесло?

– Пришла почтить память Светланы Валентиновны, я же хорошо ее помню, тем более она меня на экзамене отстояла. Я ей благодарна. Это Виктор, мой племянник, тоже юрист. Правда, пока начинающий.

Алякин радушно улыбнулся и представился:

– Профессор Алякин, Владимир Геннадьевич. – Поприветствовав «племянника», Алякин тут же вернулся к Настиному прошлому: – Да уж, про ваш ответ на экзамене потом долго вспоминали!

Ого, уже целый профессор. Стало быть, и докторскую успел защитить. Быстро он. Впрочем, почему быстро? Пятнадцать лет. Это только ей, Насте Каменской, кажется, что все было вчера. А на самом деле…

– Это же надо было осмелиться заявить, что личность преступника ничем не отличается от личности не-преступника, кроме того, что одних поймали, а других – нет! – воодушевленно продолжал Владимир. – Светлана Валентиновна нам потом рассказывала, как вам хотели ставить двойку, но ей удалось доказать, что вы совершенно правы, а те, кто не согласен, просто лукавые идеологические слепцы. Виктор, вам ваша тетушка рассказывала эту историю?

– Не рассказывала, – торопливо ответила Настя, боясь, что Витя растеряется и скажет что-нибудь не то. – Молодому поколению незачем знать подробности моего позора.

– Ну почему же позора? Это блестящий ответ, оригинальный и неожиданный, но по сути своей абсолютно правильный. Наличие латентности полностью ставит под сомнение старую парадигму, и вы убедительно показали это в своей диссертации. Я же помню обсуждение на кафедре. От ваших математических формул у меня тогда голова кругом пошла.

– Ответ, может, и правильный, – усмехнулась она. – А поставили «четыре». Стыдно.

– Ну, Анастасия, «поставили» не равно «оценили уровень подготовки», вы же понимаете. На экзаменах чаще всего оценивают не сами знания, а их носителей.

– Витя, – она повернулась к Виктору и сделала строгое лицо, – ты ничего этого не слышал, договорились?

Тот молча кивнул, но вид у него был несколько растерянным. Столько умных слов за раз, к тому же непонятно про что.

Настя и Владимир завели обычный в таких случаях разговор: кто и куда ушел с кафедры, кто остался, кто защитился, кто теперь руководит вместо Стекловой.

– Ваш покорный слуга. – Алякин слегка поклонился. – После долгих и кровопролитных дебатов утвержден в должности заведующего кафедрой.

Они стояли у самого входа в зал, куда группками и поодиночке входили научные работники, преподаватели и студенты. Многие останавливались, чтобы поздороваться с новым заведующим и перекинуться с ним парой слов. К началу мероприятия Настя уже познакомилась с Борисом Димурой, а несколько минут спустя к ним подошел сутуловатый, бритый наголо мужчина в очках. «Вроде бы Гиндин, – подумала Настя. – Его именно так описали Сергей и Ромка». Это и в самом деле оказался Илья Гиндин из ВНИИ МВД.

Она надеялась, что удастся сесть рядом с ними и потихоньку продолжить общение, но выяснилось, что Димура – основной выступающий и ему полагается находиться за длинным овальным столом, разделяющим места для присутствующих и трибуну. Гиндин устроился во втором ряду, ибо первый ряд предназначался, по-видимому, для известных ученых, столпов криминологической науки, представителей множества научных и учебных заведений, пришедших воздать должное многолетней плодотворной деятельности профессора Стекловой.