Онлайн книга «Отдаленные последствия»
|
И внезапно прекращает работу, а подготовленные материалы складывает в зеленую папку, на наклейке которой написано «Отказ». Передумала? Не справилась? Наткнулась на непреодолимое препятствие? Или ее попросили? Следуя своей обычной тщательности и аккуратности, Светлана Валентиновна на верхнем поле первой страницы материалов, скрепленных степлером, поставила дату: 3.11.2018. Именно в этот день она приняла решение и убрала начатую и недоделанную работу в «отказную» папку. Что-то произошло. Ответ Настя Каменская легко нашла в одном из ежедневников за 2018 год. 1 ноября профессору Стекловой написала некая Инга Гесс, и ей была назначена встреча на 2 ноября. На странице за 1 ноября записано: «Письмо от медсестры Игоря, назначено на завтра», на странице за 2 ноября: «Инга, медсестра, 14.00». К этой же странице скрепкой приколота визитка: «Инга Гесс. Терапия боли». Вероятно, весьма пожилая и не очень здоровая Светлана Валентиновна предполагала, что ей могут потребоваться услуги Инги. После этой встречи Стеклова отказывается от намерения включить Выходцева-Долгих-Пруженко в свои исследования. Что такого рассказала ей Инга Гесс? О чем просила? Или, может быть, предупреждала? Запугивала? Угрожала? Зачем вообще она приходила к Стекловой? Светлана Валентиновна была человеком порядочным и честным, но не склонным к сантиментам и не очень-то способным на эмпатию. Никакие соображения типа «жалко Игоря» ей были не свойственны, особенно если речь шла о покойном, которому уже все равно. А Инга Гесс? Какая она? Если она знала о Пруженко, значит, Выходцев поделился с ней. Он ей доверял. Доверял настолько, что был уверен: медсестра никому не расскажет, не побежит в полицию, и он сможет окончить свои дни в собственной постели, а не на нарах. Как мог полицейский, пусть даже бывший, доверять медсестре, которая приходит делать уколы и ставить капельницы? Сомнительно. Но возможно. Если у них был роман. Нет, допущение все-таки хиленькое, не выдерживает никакой критики. Выходцев опасался разглашения своей истории даже с инициалами, боялся, что кто-нибудь сложит два и два и получит не пять и не три, а именно четыре. Он был осторожен, он сумел убить Пруженко так, что на него даже тень сомнения не упала. Сережка Зарубин посылал Вишнякова в архив смотреть дело, и Витя сказал, что доктора Долгих, отца погибшей девочки, сразу сделали главным подозреваемым и трясли так, что он даже жалобы в прокуратуру писал. Проверять пациентов самого доктора никому и в голову не пришло. Мало ли кому статья попадется на глаза… Нет, лучше хранить молчание, пока жив. От греха подальше. И уж точно не рассказывать приходящей медсестре, даже если между нею и больным что-то было. Но Инга тем не менее знала. Откуда? Если не от самого Выходцева, то кто ей рассказал? И почему она пошла с этим к Стекловой? Почему для нее было так важно, чтобы имя Игоря Выходцева даже после смерти не было связано с подозрениями в убийстве? Она его любила. Она берегла его память. Почему он, при всей своей подозрительности и осторожности, поделился с ней? Потому что ему было все равно. Почему ему было все равно? Потому что он уже умер. Выходцев ничего не говорил Инге, пока был еще жив. Он ей написал. Оставил письмо, в котором была правда и которое Инга должна была прочесть после его смерти. |