Книга Дебютная постановка. Том 1, страница 31 – Александра Маринина

Абрамян, уминая за обе щеки пышные пирожки и запивая чаем, подумал, что ответить на этот вопрос не смог бы. Более того, такой вопрос ему просто не пришел бы в голову. Почему? Да нипочему! Так в природе устроено, и зачем об этом думать? Мозги только напрягать.

– Он сначала даже подумал, что у Вали братик чем-то болеет, – снова вступила с пояснениями Татьяна Степановна. – Что-то вроде задержки развития. Но я объяснила, что малыш совершенно здоровый и что все детки такие, на ножки встают ближе к годику, а говорить и самостоятельно кушать начинают гораздо позже. У животных по-другому, они быстрее развиваются и учатся.

– Но я все равно не понял, почему так, – упрямо мотнул головой Юра. – Почему животные быстрее развиваются и учатся, если они животные, а мы – люди? Мы же должны быть умнее, способнее, мы должны лучше соображать, а получается, что они глупые, у них нет интеллекта, а учатся быстрее. Значит, они способнее нас?

От такой постановки вопроса Абрамян вконец обалдел. Откуда у мальчишки такие мысли? Ему всего десять лет! Но ведь и в самом деле, если вдуматься, то вопрос закономерный. Взять хоть тех же собак: в полгода они уже вполне самостоятельны, а в год готовы к производству потомства. Ну да, говорят, что у собак счет возраста по сравнению с человеком примерно один к семи, то есть трехмесячный щенок по уровню развития равен почти что двухгодовалому ребенку. Однако же годовалая собака отнюдь не равна семилетнему человечку. В семье у Александра всегда, сколько он себя помнил, были собаки, но он никогда не сравнивал их со своими двумя дочками. А ведь если припомнить домашних питомцев щенками, а девчонок младенцами, то… Да, разница бросается в глаза. Во всяком случае, девчонок в семь лет совершенно точно нельзя было выдавать замуж, ни по уму, ни по физиологии.

Николай отнесся к вопросу сына серьезно и пообещал постараться узнать, в чем здесь загвоздка, и в следующий раз рассказать. Удовлетворенный Юрка схватил с тарелки последний пирожок и выскочил из-за стола.

– Дядя Саша, а вы правда меня покатаете?

– Правда, – улыбнулся Абрамян.

– А можно я Славку позову, чтобы он тоже покатался?

– Можно.

Когда мальчик умчался, Татьяна Степановна спросила:

– Сашенька, а убийцу-то поймали? Ну, который нашего певца… Я уж и у Коли спрашивала, и у Миши, но они все отговариваются, мол, не знают ничего. Может, ты знаешь?

Александр вздохнул и отвел глаза.

– Ищут, Татьяна Степановна, ищут. Непростое это дело.

– Но найдут? Есть надежда-то?

– Обязательно найдут, не волнуйтесь.

– Между прочим, мать, Саню недавно повысили, а до этого он как раз убийством Астахова и занимался, – ехидно заметил Николай. – Вот и спроси его, как так вышло, что он за все время ни разу с тобой не встретился, не побеседовал, не спросил ни о чем. Он должен был дневать и ночевать здесь, в Успенском, с каждым дачником, с каждым местным поговорить, это же его район, его земля. А он, похоже, здесь и не появлялся. Ведь не появлялся, Санёк? Признавайся!

Абрамяну стало неприятно. Когда убили певца, Александр был начальником отдела, в его обязанности не входило выезжать на каждое происшествие, для этого существовала дежурная группа, затем уже подключались его подчиненные. Подчиненные, а не сам начальник. Забота начальника – организовать работу личного состава, а не преступления раскрывать. Ну да, он действительно не ездил в Успенское, не участвовал в подомовом обходе, не опрашивал людей, и что с того? В его отделе крепкие опера, они свое дело знают, на них можно положиться.