Книга Человек, который умер смеясь, страница 16 – Дэвид Хэндлер

— Конечно. Я не собираюсь вас эксплуатировать, и Санни тоже не собирается. У нас не какая-то там низкопробная книжонка про шоу-бизнес. Даю вам слово.

— Дело не только во мне. Могут пострадать и другие люди.

— Кто?

Ванда мне не ответила. Она опустила взгляд на сигарету, которую держала в руке. Пальцы у нее дрожали.

— Я надеялся, что вы мне поможете, Ванда. Поделитесь вашей точкой зрения.

— Не выйдет. Даже не думайте.

— А Санни знает?

— Да, но про папу вам нужно вот что запомнить: он большой эгоист. Если для него что-то важно…

— То это важно!

— Именно.

Мне жаль, что вы так к этому относитесь. Надеюсь, вы передумаете. Для него эта книга имеет очень большое значение.

— Да пошел он! — внезапно яростно воскликнула она. — Он просто чертов манипулятор, которому только и нужно, чтобы все плясали под его дудку.

Она вскочила на ноги и умчалась в дом, стуча каблуками по дорожке. Я смотрел ей вслед и думал: если это они так помирились, хорошо, что я не застал их ссоры.

— По-моему, просто замечательно, что вы с Артуром за это взялись, — сказала мне Конни Морган в гостиной перед обедом. Мы сидели на тахте, потягивали белое вино, жевали сырую цветную капусту и слушали, как журчит ручей. — Он прошел очень долгий путь.

— Да, он явно приложил много усилий, чтобы измениться, — сказал я, вежливо улыбаясь.

Конни Морган была из тех женщин, с которыми любой неизбежно ведет себя вежливо. Она происходила из состоятельной вирджинской семьи со старыми корнями и получила прекрасное воспитание. Конни и Санни познакомились на съемках «Первого парня университета», второго совместного фильма Найта и Дэя, она там играла шикарную блондинку — местную королеву красоты. В фильме она досталась Гейбу, а в жизни — Санни. Вскоре после свадьбы Конни оставила съемки, чтобы растить Ванду. После развода она вернулась к работе и сейчас была популярна как никогда — играла гордую мать и бабушку семейства в одной из успешных мыльных опер. Ей уже было явно за шестьдесят, но она по-прежнему оставалась стройной, ухоженной и стильной, такой же, какой была всегда — образцовой голливудской «хорошей девочкой». На ней было сафари-платье цвета хаки и голубой шелковый шарф.

— Мне не терпится поговорить с вами о прошлом, — сказал я.

— Я найду для вас время, — отозвалась она. — Знаете, наверное, лучше всего на съемках. У меня там много свободного времени, поскольку моему персонажу не нужно постоянно прыгать к кому-нибудь в постель. Обычно я собираю всех за плотным завтраком. И много вяжу.

Санни поставил альбом Эррола Гарнера — он его очень любил. Когда я вспоминаю наше сотрудничество, звуковым фоном к нему всегда служат нежные звуки гарнеровского рояля.

— Ты только посмотри на нее, Хоги, — сказал он, садясь рядом со мной на тахту. — Она до сих пор первая красотка в городе, разве нет?

Конни покраснела.

— Ну, Артур…

— Чистая правда. Другим до тебя далеко. Кого ни вспомнишь — малышку Мишель Пфайффер, малышку Джейми Ли Кертис, — они просто куколки Барби. А это настоящая женщина, Хоги. Особенная. Я тебе скажу, чем именно. Понимаешь, я комик. Я актер. Я привык прятаться за образом, который использую при работе. За маской. Я вообще-то так и хотел назвать свою книгу — «Что скрывает маска». Но издатель сказал, лучше «Единственный». В общем, эту маску не так-то легко сбросить перед кем бы то ни было, особенно перед женщиной. У меня получилось только перед Конни. Больше ни перед кем. Она единственная знает настоящего меня, единственная, кому хотелось узнать настоящего меня.