Книга Человек, который не спал по ночам, страница 95 – Дэвид Хэндлер

Когда он упал ничком, первым к звезде подскочил Джек, за ним Рут. Кто-то закричал. Триса никак не могли привести в чувство. Рут пытался делать искусственное дыхание. Памела вызывала скорую помощь. Все эти усилия оказались напрасны. Когда приехала скорая, Триса уже не было в живых.

Пресса выдавала общественности информацию о случившемся дозированно.

Сперва газетчики сообщили, что один из самых прославленных английских рок-музыкантов, хулиган и повеса Тристам Старр упал замертво прямо на глазах пары сотен мировых знаменитостей шоу-бизнеса. Потом написали, что в тот самый момент, когда случилось несчастье, в поместье Старра находился следователь, некий Фарли Рут. И только после этого газетчики поведали все остальное. О том, почему Рут находился в поместье. О кассете с исповедью Старра. О том, что на самом деле произошло с Паппи Джонсом, Рори Ло, Тьюлип, отцом Бобом и чуть не произошло со мной. Через несколько дней подоспели и результаты вскрытия. Тристам Скарр скончался в результате инфаркта, отчасти спровоцированного внушительной дозой спида, принятой незадолго до смерти — вне всякого сомнения, для того, чтобы хорошо выступить перед гостями. Также вскрытие показало, что вся сердечно-сосудистая система Скарра в принципе дышала на ладан. Спид в сочетании с адреналином, выброшенным в кровь в ходе выступления, добил ее окончательно.

И один крайне неприятный сюрприз.

Я решил задержаться в поместье до похорон. Большую часть времени я проводил у себя, стараясь закончить работу, ради которой сюда приехал. У меня никак не получалось на ней сосредоточиться. В основном я лежал на кожаном диване с бокалом односолодового виски в руке и мрачно смотрел на пламя, плясавшее в камине. Лулу дремала рядом со мной в кресле. В поместье стояла тишина, что вполне меня устраивало. Я был не в настроении разговаривать.

Мне звонил редактор из Нью-Йорка — узнать, как движется дело, и выяснить, когда я закончу. Понятное дело — чем раньше, тем лучше, так издательство заработает больше денег.

— Я хочу скорей получить эту исповедь, — сказал мне он.

— Получишь, — пообещал я. — Это будет… как ты это называешь? Бомба?

— Это будет напалм, — ответил редактор дрожащим от возбуждения голосом.

— Напалм круче бомбы?

— Слушай, Хог, — редактор пропустил мой вопрос мимо ушей, — он и вправду… натворил всю эту херню?

— Ну да.

— Что-то я не врубаюсь. У него ведь были деньги, слава — одним словом, все!

— Не совсем. Ему всем этим приходилось делиться.

— Давай, Хоги, выручай нас. Потолкуй с его адвокатом, Вайнтробом. Он ведь, если захочет, может оттянуть дату публикации на несколько месяцев. Это ж все-таки мемуары, и нельзя забывать о юридической стороне вопроса.

— Я не собираюсь обелять Триса и оправдывать его преступления.

— Такое я бы и не стал издавать, — заверил меня редактор. — Слушай, меня тут все спрашивают… Ты ведь столько времени с ним провел. Каким он был?

Я долго думал над ответом:

— Очень умным. Очень талантливым. Глубоко несчастным. Это был человек-тень. Его временем была ночь. Он мне даже начал нравиться.

— А какие чувства ты испытываешь по отношению к нему сейчас — зная о том, что он совершил?

— Уже никаких.

Я повесил трубку и снова растянулся на диване, размышляя о том, что где-то уже слышал подобный ответ. Спустя некоторое время до меня дошло, что это были последние слова, которые произнесла во время нашей встречи Тьюлип. Видимо, Ти-Эс вызывал у людей, знавших его более-менее близко, схожие эмоции. Можно приписать это инстинкту самосохранения.