Книга Сиделка, страница 47 – Джой Филдинг

– Я спрашивала у Джоди, что она думает о моей идее для рассказа, – выкрутилась Трейси.

– Значит, вы серьезно решили взяться за перо? – спросила Элиз.

– Наверное. Преподаватель говорит, у меня талант.

– Ну, если вдруг захотите, чтобы кто-то прочитал вашу рукопись, я с удовольствием внесу свою лепту, – вызвалась Элиз.

Она потянулась через стол за пустой кофейной чашкой Трейси.

Сестра внезапно побледнела.

– Ты видела? – спросила она, едва Элиз вышла.

– Что видела?

– На ней мамины часы.

– О чем ты?

– О том, что у сиделки на руке мамины часы. Картье, с красным ремешком из крокодиловой кожи.

Я покосилась в сторону кухни.

– Ты уверена? – спросила я, больше не желая становиться жертвой ошибок Трейси.

– Конечно, уверена. Мне они очень нравились. Когда мама перестала носить эти часы, я попросила подарить их мне, а она пошутила, что отпишет мне их в завещании.

– Таких часов, наверное, десятки.

– Много ты знаешь сиделок, покупающих часы Картье?

– Это может быть подделка.

– Ты думаешь?

– Спроси у нее.

– Спросить у меня о чем? – вернулась в комнату Элиз.

– Ваши часы… – промямлила Трейси.

Сиделка посмотрела на свое запястье.

– Это вашей мамы, – без тени колебаний ответила она. – У меня часы встали, и пришлось отнести их в починку, и ваш отец настоял, чтобы я пока надела эти. Надеюсь, вы не возражаете?

– Нет, конечно, – ответила я за нас обеих.

– Я их сниму, – смутилась Элиз, не сводя глаз с лица Трейси, и ее пальцы тут же начали расстегивать ремешок.

– Нет-нет, – замотала головой Трейси, – все хорошо. Честно. Оставьте их. – Она встала. – Мне уже пора. Большое спасибо за ужин. Было очень вкусно. – Сестра направилась к двери. – Всем пока! – крикнула она на лестницу и, обернувшись ко мне, добавила: – Скоро увидимся.

– Простите, – сказала мне Элиз, когда она ушла. – Кажется, Трейси расстроилась сильнее, чем хотела показать.

– Ничего страшного, – заверила я, вставая из-за стола. – Нам, наверное, тоже пора ехать. Дети, – позвала я, – домой!

– У-у-у… А можно еще немножко? – заныл Сэм, когда они с сестрой вышли в прихожую в сопровождении моего отца.

– Завтра днем вы снова приедете сюда купаться, – напомнила я им.

– Есть идея, – вмешалась Элиз. – Почему бы детям не переночевать здесь? Мы поплаваем, потом сделаем попкорн и посмотрим кино. Они могут поспать в вашей старой детской. Как вам такой план?

– Ура! – завопил Сэм, и сестра подхватила его крик.

– Что? – удивилась я. – Нет! Я не могу вас о таком просить!

– Вы и не просите, – засмеялась Элиз. – Идея-то моя.

Я покосилась на отца, ожидая, что он взорвется от негодования.

– Папа? – спросила я, когда он промолчал. – Ты не возражаешь? Тебя это не слишком побеспокоит?

– Думаю, мы справимся, – фыркнул он. – Я же не инвалид!

Я поморщилась, вспомнив о маме, узнице собственного тела, прикованной к постели наверху. В голове крутилось одно слово: «Инвалид». От латинского invalidus. Недействительный.

Элиз наклонилась ко мне, словно мысли были написаны у меня на лбу.

– О нас не беспокойтесь, – прошептала она. – Позаботьтесь о себе для разнообразия. Похоже, вам не помешает немного отдохнуть.

– Мам, ну можно мы останемся с ночевкой? – принялся канючить Сэм.

– Можно? – повторила Дафни. – Можно, мам? Можно?

– Пожалуй, да, – ответила я. – Если вы уверены…

– Мы уверены, – ответила Элиз, улыбнувшись отцу.