Книга Не делись со мной секретами, страница 189 – Джой Филдинг

— Что в этом плохого? — переспросила Джесс. — Неужели ты не понимаешь, что вся твоя жизнь является отрицанием того, чему нас учила мать?

— Что? — Морин выглядела так, как будто ее ударило молнией.

— Ради Бога, Джесс! — вмешался отец. — О чем таком ты говоришь?

— Наша мать воспитывала нас как независимых женщин, живущих своей собственной жизнью, — начала аргументировать свою точку зрения Джесс. — Она и мысли не допускала о том, что Морин, выйдя замуж, не смогла бы развиваться дальше.

Глаза Морин засверкали от ярости.

— Как ты смеешь критиковать меня. Как ты смеешь претендовать на то, что что-то знаешь о моем замужестве! Как ты можешь втягивать в это дело нашу мать! Именно ты, а не я, — продолжала она, — постоянно скандалила с мамой по каждому поводу. Именно ты, а не я, настаивала на том, чтобы выйти замуж, когда ты еще училась в колледже, хотя мама умоляла тебя подождать, не торопиться. Именно ты все время ссорилась с ней, доводила ее до слез, отравляла ей жизнь.

«Подожди, пока закончишь колледж», — повторяла она. «Дон — неплохой человек, но с ним ты перестанешь расти. Подожди окончания колледжа», — умоляла она тебя. Но ты не хотела слушать. Ты уже тогда все знала лучше остальных, совершенно так же, как и сейчас. Поэтому перестань оправдывать свою собственную вину, поучая всех, как надо жить!

— Что ты хочешь этим сказать — «свою собственную вину?» — спросила Джесс, чуть не задыхаясь от гнева.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Я говорю о скандале, который ты учинила маме в тот день, когда она пропала! — кинула ей Морин. — Я говорю о том, как я позвонила в то утро из библиотеки. Это было, кажется, как раз после того, как ты, раскипятившись, выскочила из дома, и мама плакала. Я спросила ее, что случилось, и она попыталась ничего мне не говорить, но наконец призналась, что вы опять здорово поссорились из-за того же самого. Я спросила ее, хочет ли она, чтобы я приехала домой, она сказала, что не надо, что у нее все нормально, да и вообще она собралась уходить по делам. Это был мой последний разговор с ней. — Все черты лица Морин, казалось, вот-вот растают, ее глаза, нос и рот вдруг как-то изменились, скривились, и она залилась горькими слезами.

Джесс слышала вокруг возбужденные голоса, оглянулась и увидела не столовую своей сестры, а столовую в доме матери на улице Берлинг. Увидела не заплаканное лицо сестры, а лицо своей матери.

— Ты оделась, чтобы пойти куда-то, — заметила Джесс, входя на кухню и увидев на матери свежевыстиранное белое полотняное платье. — Куда ты идешь?

— Никуда.

— С каких это пор ты так одеваешься, чтобы никуда не ходить?

— Мне просто захотелось надеть что-нибудь понаряднее, — ответила мать и спокойно добавила: — И я иду на прием к доктору после обеда. Что собираешься делать ты?

— На прием к доктору по поводу чего?

— Ничего особенного.

— Перестань, мама. Ты знаешь, что я тут же чувствую, если ты говоришь мне неправду.

— Это одна из причин, по которой ты станешь знаменитым юристом.

— Законы не имеют никакой связи с правдой, — сказала ей Джесс.

— Звучит так, как будто это говорит Дон.

Джесс почувствовала напряжение в плечах.

— Ты опять собираешься начинать все сначала?

— Я не собираюсь ничего начинать, Джесс. Я просто высказала замечание.