Книга Убийственная красавица, страница 60 – Джой Филдинг

— Я не могу, бабушка Роуз. Пожалуйста, попроси маму сделать это для меня.

Молчание. Далила не сразу поняла, что бабушка попросту повесила трубку.

— Спасибо, никогда не забуду, — сказала она в замолчавшую трубку, положила телефон обратно в сумку и выдавила на лице улыбку. — Мама скоро придет.

Фиона благодарно кивнула, обхватив ладонями свои голые руки.

— Вам холодно? Сварить вам кофе? Вы сразу согреетесь.

Фиона отрицательно покачала головой:

— Кэлу не нравится, когда я пью кофе.

«Интересно, содержащийся в кофе кофеин обостряет все ее разнообразные страхи?» — подумала Далила.

— Он не любит, когда от меня пахнет кофе, — пояснила Фиона.

Далила кивнула, будто желая сказать, что поняла, хотя она ничего не поняла. Она слышала про так называемое «кофейное дыхание», но ей лично этот запах не казался неприятным. И потом, Кэла все равно нет дома, и он вернется не раньше чем через два часа. К тому времени запах наверняка уже исчезнет.

— Может, тогда чаю?

И снова Фиона покачала головой.

— А «Дав»?

Даже в полутьме Далила увидела, как блеснули глаза Фионы.

— «Дав»?

Далила широко раскрыла дверцу морозильной полки и достала из коробки брикетик мороженого.

— Нет, нет, это Кэла, — предупредила Фиона, и свет в ее глазах стал медленно угасать, словно кто-то нажал на переключатель.

— Я думаю, он не стал бы возражать.

— Нет-нет, я не могу…

— Можете. — Далила достала из коробки еще один брикетик и вручила первый Фионе. — Ешьте. Я скажу ему, что оно мне так понравилось, что я съела целых два.

— Он вам не поверит.

Далила чуть не рассмеялась.

— Вы что, смеетесь? — Она что, настолько же слепа, насколько и пуглива? — Давайте ешьте, вам будет полезно. — Далила сорвала с брикета обертку и откусила большой кусок шоколадного мороженого. — М-м-м. Вкуснятина. Давайте же, кусайте.

Фиона молча смотрела на мороженое, которое держала в руках, и не двигалась.

— Давайте знаете что сделаем? Поднимем жалюзи. — И Далила подошла к окну прежде, чем Фиона успела что-либо возразить. — Посмотрите, какая прекрасная погода — солнце, тепло… — Она подняла над раковиной жалюзи. — Ну вот, так гораздо лучше. — Она развернулась, и улыбка застыла у нее на лице, когда солнце осветило страшные синяки, покрывавшие руки и шею Фионы. — Господи! Что это с вами?

«Дав» вылетел у Фионы из рук, отскочил от ее голых ступней и закатился под стол.

— О господи. Я не должна здесь находиться.

— Что вы такое говорите? Вы здесь живете.

— Я должна лежать в постели.

— Зачем вам лежать в постели, миссис Гамильтон? Вы больны?

— Я не должна с вами разговаривать.

— Почему?

— Он не любит, когда я разговариваю с чужими.

— Меня вряд ли можно назвать чужой, миссис Гамильтон. Я… — А правда, кто она такая? Соседка? Или приходящая няня? Чего она все-таки так боится? — Я — друг.

— Он очень рассердится, когда узнает, что я выходила.

— Но как он об этом узнает? Я ему ничего не скажу.

— Он все равно узнает.

— Как? — Далила шарила по кухне глазами в поисках скрытых камер.

— Я ему скажу.

— Что?

— Во время осмотра. Он спросит, и мне придется сказать.

— Ничего вам не придется. Вы не должны ему ничего рассказывать. И какой еще осмотр? — Чего она несет?

Фиона Гамильтон уставилась на Далилу так, будто та говорила с ней на иностранном языке.

— Миссис Гамильтон, — мягко сказала Далила, кивнув на синяки. — Это ваш муж сделал?