Книга Русский пасодобль, страница 49 – Алеся Кузнецова

– Он уже стал Андреем? С каких пор ты, Эстер, перестала замечать очевидные вещи? Это же просто ловушка. Такая уловка, чтобы вывести тебя из игры и забрать всю усадьбу. Я не буду готовить такие документы.

– И не надо. Его юристы все сделают.

– Эстер, ты себя слышишь? Его юристы – это те самые Лихачев и Свербилов, которые едва не забрали у тебя здание “Терры”.

– Инга, тебе нужно успокоиться. Нельзя обвинять человека только на основании слухов и газетных домыслов.

– Пожар в торговом центре – это не слухи. И отравление в твоем кафе – не домыслы. Я получила результаты из больницы: огурцы были отравлены. Это – факты. Почему ты не слышишь меня? Не стоит связываться с таким опасным человеком. Я навела о нем справки. Ты знаешь, что два бизнесмена, с которыми он начинал дело, просто пропали без вести и их не нашли. Пропали вместе с деньгами компании. Фирму обанкротили. А буквально через год после этого Авакумов открывает новое предприятие, арендует шикарный офис в Москве и начинает вести проекты все крупнее и крупнее.

Эстер тряхнула головой:

– Инга, в тебе пропадает следователь. Но здесь нет состава преступления, просто поверь мне и сделай, как я прошу. Мы создадим фонд, управлять которым будем вместе. Это же абсолютно разумно.

Лера молча наблюдавшая за перепалкой девушек, посмотрела на Эстер:

– Ты уже все решила, да? И не поменяешь своего решения?

– Да.

– Тогда, Эстер, будь с ним очень осторожной. Я много лет обманывалась и доверяла человеку, который этого не заслуживал. Мне так хотелось оставаться в счастливом заблуждении, верить в свой прекрасный мир, что проще было старательно закрывать глаза на все его поступки и находить оправдания любым действия. Не повторяй моих ошибок.

– Лера, милая, мне очень жаль, что ты столько лет не замечала обмана бывшего мужа. Но твой печальный опыт – это твоя история и как бы я ни любила тебя, я все же намерена проживать свою собственную жизнь и принимать решения, опираясь только на свои ощущения. У меня никогда раньше не было такой уверенности, что я поступаю правильно. Когда я переезжала сюда в Россию, я сомневалась и очень боялась не справиться. Но оставаться в Барселоне тоже не могла: мне было уже двадцать шесть лет и каждое утро я приходила в общий с отцом кабинет, где он по сто раз на дню спрашивал поела ли я, прочитала ли все документы перед тем как подписать и зачем я ответила на звонок Эмиля, если он совершенно мне не подходит!

Эстер опустилась на диван и, не глядя на приумолкших подруг, продолжила значительно тише:

– Вы никогда не задумывались почему, имея все дома, я переехала жить во Францию в восемнадцать лет, а потом вернулась снова в Испанию, но не домой в Малагу, а в Барселону?

И, не дожидаясь ответа, продолжила:

– Я просто сбежала… Как только закончила школу и смогла что-то сделать самостоятельно. А знаете от чего я бежала? Только не надо смеяться. Я бежала от любви семьи и груза ответственности перед родными. Вы даже не представляете какой невыносимой и удушающей может быть любовь моего отца. Каждый мой шаг становился известен ему, каждая моя подруга и ее семья рассматривались словно под лупой, с особым пристрастием. Разве можно было найти достойную его принцессы компанию в нашем городе? А самое страшное, что каждый раз он оказывался прав, и, когда моя очередная попытка найти подругу разбивалась, словно большая волна о прибрежные камни, papa заботливо и, мне кажется, даже радостно принимался рассказывать по каким признакам я должна была понять, что меня используют, или мне завидуют, или мною прикрываются. Можете сами выбрать нужное, но сути это не меняет. В общем уже к годам четырнадцати я ощутила себя невероятно одинокой. Спасала всегда бабуля. Она единственная могла вступить в схватку с отцом и выиграть, но ее не стало… Это Аннушка научила меня водить мотоцикл и танцевать пасодобль. И она попросила дядю продолжить мое обучение, когда ее не станет, вне зависимости от того, понравится это моему отцу или нет. Ему не понравилось. А я тогда отчаянно увлеклась танцами. Отец не хотел, чтобы я танцевала. Он всегда твердил, что обычно мужчины хотят сына, чтобы был наследник, а он гордится тем, что его наследник дочь, зато какая.