Книга Русский пасодобль, страница 82 – Алеся Кузнецова

Когда я только встретила Андрея, меня удивляла его мудрость, выдержка, понимание того, что происходит в столице, но пугало его безразличие и словно какое-то оцепенение перед фатальными грядущими событиями. Наше безграничное счастье было словно побег из реального мира с его надвигающейся всемирной бурей. Как птицы перестают летать перед грозой, так и мы все притихли перед неизбежностью происходящих событий. Но стоило только громыхнуть революции по всей стране, как Андрей очнулся от летаргии. Его безразличие к тому, что происходило в столице всего год назад, сменилось яростным неприятием. Поездки к бывшим сослуживцам стали регулярными. Что-то явно происходило, Андрей с отцом стали часто закрываться в кабинете, смолкали при появлении нас с маман и даже слуг. Андрей часто уезжал куда-то, возвращался внезапно, иногда с ним были другие офицеры. Он говорил, что скоро все изменится, мне нужно немного потерпеть. За год до этого мы планировали венчание, но можно ли что-то вообще планировать в этом безумном мире? Мы оба отказывались верить, что чудовищный хаос пришел навсегда, и ждали когда все закончится. Хотя становилось только хуже. Тем не менее последний месяц Андрей был в приподнятом настроении, его глаза загорались особым блеском и мы снова стали говорить о нашей свадьбе. Я попросила Устинью подшить давно приготовленное платье, за последний год я сильно похудела, и оно странно висело на мне. Из нашей усадьбы не ушел ни один человек, отец всегда был хоть и строг, но добр и справедлив. Только фырканье Устиньи становилось все нетерпимее. Когда-то она боялась даже глаза на маман поднять, а сейчас открыто дерзила, не смотря на хорошее жалованье, которое хоть и пришлось урезать, но платили у нас исправно.

Наши соседи уехали всей семьей во Францию, где решили переждать смутные события. Но Андрей был убежден, что, если все станут уезжать, чтобы переждать трудности и вернуться, когда все успокоится, возвращаться будет попросту некуда. Он был особенно красив, когда говорил об этом. Мне сложно писать и я позволяю себе плакать. Последний месяц я была словно каменная статуя. Без слез, без чувств, без эмоций и осмысленного понимания. Мне кажется, моя душа осталась там, в нашем саду, а здесь по какой-то нелепой ошибке оказалось мое исхудавшее и истерзанное тело. И вот я снова могу плакать, думая обо всех, кого потеряла и кого любила. Я прокручиваю в голове эти события снова и снова, они заставляют страдать, но позволяют хотя бы мысленно быть вместе с Андреем.

Помню, в последние недели к нам в усадьбу стало приезжать все больше друзей Андрея и отец не возражал, чтобы все эти офицеры жили у нас в доме. Из разговоров я поняла, что и в поместье Андрея остановилось тоже немало его товарищей. Отец велел никому из служивших в поместье не покидать территорию и больше всего это злило мою Устинью, которая всегда исчезала в самый неподходящий момент, а теперь была вынуждена работать в комнате с другими девушками. Свадебное платье подшили и оно теперь сидело идеально. Уверенность Андрея, что скоро все будет хорошо передалась и мне, я снова поверила в возможность счастья.

Вечером 5 июля из усадьбы исчезла Устинья, отец так разозлился, словно ему было дело до наших служанок и вопрос был действительно серьезный. Я пыталась убедить его, что легко справлюсь со всем и сама. За последний год я многому научилась, не зная какой будет жизнь дальше. На всякий случай мы даже сами зашили украшения в подол простого дорожного платья. Теперь даже личным служанкам нельзя было доверять. Мир вокруг наполнился подозрительностью и страхами. Мы перестали доверять друг другу. Можно было безгранично верить только одному человеку в этом мире, потому что я знала, он не подведет ни при каких обстоятельствах. Пока он рядом, я ничего не боюсь и все выдержу. Но холодящее страшное предчувствие скручивало живот и не давало уснуть. Руки цепенели от слабости и невозможности что-то изменить. Дом был наполнен молодыми офицерами из числа дворян и это уже могло быть расценено новой властью как преступление. Лишь бы никто не узнал. Отчего-то в голову лезли мысли про Устинью. В последний год она так странно вела себя, периодически убегала и пропадала. Почему я не задумывалась куда она исчезает раньше? Не вернулась моя служанка и с наступлением темноты и мысли о ней не шли из головы всю ночь. Сложно сказать отчего, но вспомнилось как она смотрела на господина Топазова. Она считала этого заносчивого и высокомерного человека даже красивым. Вечером она тоже не вернулась.