Книга Девушка в черной тунике, страница 89 – Алеся Кузнецова

Инга склонилась ближе, внимательно слушая.

– Настоящее горе нельзя сыграть, – закончила Арина. – А у него – одни сплошные реплики. Он потерял не жену… он потерял витрину, на фоне которой мог блистать. Вот и все.

Инга достала листы бумаги и теперь, слушая, чертила лишь ей одной понятные схемы. А Арина продолжала:

– Когда человек страдает по-настоящему… он уходит в себя, он теряет нить. Он может злиться, может быть растерян. Может молчать, потому что внутри слишком много. Но у Игоря – идеальная дикция, продуманная поза и правильная эмоция ровно на ту секунду, когда она нужна.

Инга кивнула и тихо сказала:

– Значит, он врет даже в боли.

Арина закрыла глаза на мгновение:

– Он не умеет иначе.

Инга нахмурилась, доставая блокнот:

– Получается, он выстраивает легенду. Легенда – это всегда то, что можно проверить на несостыковках. А где есть трещина – там и слабое звено.

– Так и есть!

Инга задумчиво кусала губы: – Понимаешь, Арина. Это все может быть правдой. Игорь – позер и даже из смерти жены он извлекает прибыль и не только моральную, но и вполне осязаемую финансовую. Будем честны, все эти чемпионаты в ее честь, школа имени Жени Алмазовой… это все ведь приносит ему хороший доход. Но! В этом нет состава преступления. Это лишь говорит о том, что Жене не повезло с мужем.

– Женя задыхалась. Она не могла выговориться… Я вижу это только сейчас. Она рассказывала мне о Маше Самойловой. Девочка, которую начал раскручивать Игорь. Ее отец владеет заводами и очень богат. Женя считала Машу невероятно одаренной, но … не могу вспомнить… Кажется Игорь… он начал приближать ее к себе все плотнее. Женя как-то сказала: «Я боюсь, что он сделает из нее куклу. А когда кукла надоест – выбросит».

Инга прищурилась:

– Ты понимаешь, что это ключ? Она чувствовала подвох именно там. В отношениях между ними.

– Я тоже сразу подумала про ревность, но Женя не ревновала мужа. Она именно что-то чувствовала, но молчала…

Инга, ведя карандашом по краю блокнота, спокойно сказала:

– Значит, это не просто тревога. Предчувствие – это сигнал, за которым всегда скрывается факт. Она не успела его назвать, но он есть. Наша задача – найти его и назвать вслух.

– Женя защищала Машу до последнего. Боялась, что если уйдет, девочка останется один на один с Игорем и сломается.

Инга кивнула, уже в профессиональном режиме:

– Мы начнем с нее. Сопоставим интервью, ее поведение, посты в соцсетях и любое упоминание Игоря рядом. Ищем противоречия.Инга кивнула, уже в профессиональном режиме:

Арина сжала фенечку, словно прощаясь с прошлым:

– Мне иногда кажется, что Женя оставила нам не только боль, но и шанс расставить все по местам.

– И мы это сделаем.

Катя сидела в кресле на террасе, наблюдая, как вдалеке вечернее солнце окрашивает виднеющуюся издалека крышу мэрии мягким янтарным светом. В руках – папка с бумагами, которые передала Соня. Она осторожно раскрыла ее и рассматривала страницы с выцветшими от времени подписями, листы с машинописным текстом, на полях которого аккуратным почерком стояли пометки: стрелки, подчеркнутые фамилии, вопросительные знаки. Между листами прятались старые фотографии. На снимках встречи в мэрии, сходки за пожарной частью. Мужчины с серьезными лицами в лощеных костюмах пожимают друг другу руки. Вереница пожарных машин среди леса в дымке тумана – такую же сцену они и сами видели с Макаром в лесу. Фотографии женщин-юристов их школы. Юлианы и Лолы. Возле Лолы стоял большой вопрос ручкой. Пахло старой бумагой и влагой земли. На некоторых листах тускло поблескивали угловые штампы: «Копия. Для служебного пользования». Катя чувствовала, что держит в руках не просто бумаги – ключ к тому, что разъедает город изнутри.