Книга Стамбульский ветер, страница 102 – Алеся Кузнецова

Я подошла ближе. Сердце стучало так громко, что я боялась, он услышит. На секунду мне захотелось убежать обратно, спрятаться под плед или снова налить кофе – сделать хоть что-то, только бы не трогать этот металл. Но пальцы уже легли на ключ.

По ту сторону двери кто-то тихо вздохнул. Не сказал ни слова – только выдох, как подтверждение того, что он тоже здесь, что он все слышал. Что мы оба знаем, кто за этой дверью.

Я медленно повернула ключ. Замок щелкнул, и тишина в комнате стала еще гуще, чем шум моря. Дверь не распахнулась – она чуть дрогнула, как будто ждала, решусь ли я сделать последний шаг.

Я приложила ладонь к теплому дереву, приоткрыла. Он стоял совсем близко. На секунду мне показалось, что я вижу Эмина таким, каким помнила двадцать лет назад: тот же взгляд – уставший и нежный, с той самой полуулыбкой, которую он всегда прятал. Только волосы чуть с проседью на висках.

Он тоже не сказал ничего. Просто шагнул вперед и остановился.

Между нами все еще была эта дверь – но она уже не могла нас разделить.

Я стояла так близко к нему, что слышала, как он дышит. Воздух между нами был влажный, соленый – тот самый запах Стамбула, который я когда-то любила и ненавидела одновременно.

Мы не прикасались – но я чувствовала и осязала его сильнее, чем если бы обняла сразу. Я выдохнула первая:

– Beaujour.

Мой язык прилип к небу. Я не знала, что он скажет. Годами я рисовала себе его гнев, обвинения, упреки. И готовилась, что он уйдет или обрушит все самое худшее на меня.

Но Эмин улыбнулся уголком губ – тем самым, почти юношеским движением, и кивнул.

– Beaujour, Даша.

Голос был хриплый, будто давно молчал. Он провел рукой по косяку двери, коснулся моих пальцев. Его ладонь была теплее, чем я запомнила. Он посмотрел мне прямо в глаза и сказал тихо:

– Я устал жить без тебя, Даша.

Он шагнул еще ближе, совсем вплотную – так, что мне пришлось поднять голову, чтобы не отводить взгляд.

– Ты не должна была мне ничего. Ты сделала свой выбор и мы оба с ним жили. Я тоже тогда испугался, я тоже не понял всего. И я тоже виноват. Хотя когда узнал про Тимура, мне хотелось одновременно убить тебя и носить на руках. Мне понадобилось время принять этот факт. Ты можешь снова закрыть эту дверь, – он кивнул на приоткрытый проем, где трепетали лианы, – но если оставишь ее открытой… я не отпущу тебя больше никогда.

Он говорил это тихо, почти шепотом – но я слышала каждое слово, как грохот в груди. И вдруг поняла, мы оба сейчас сказали правду – такую, какую никогда не смели произнести вслух.

Я коснулась его груди ладонью, почувствовала, как бешено бьется его сердце – и свое, в унисон.

– Я оставляю ее открытой, – сказала я. – И достала ключ из замочной скважины.

Он выдохнул – и в этом выдохе не было прощения или упреков. Там было только «наконец». Эмин наклонился ко мне, лоб к моему лбу – не целуя еще, не торопясь. Просто дышал мной – и я им. И все остальное перестало существовать: ни дверей, ни стен, ни времени. Только мы – живые и снова вместе.

Я не знаю, кто первый сделал шаг – может быть, мы оба. Я почувствовала его руки, они обвили мои плечи так крепко, что внутри меня что-то треснуло, отогревшись после долгой зимы. Я слышала, как он дышит – неровно, как будто тоже сдерживал слезы.

– Живая, – прошептал он, уткнувшись носом в мои волосы. – Ты живая. Ты здесь.