Книга Стамбульский ветер, страница 31 – Алеся Кузнецова

Я задохнулась и перевела тему:

“Нас пустят туда сейчас? На моих часах только 8.08, там наверняка закрыто.”

“У меня циферблат показывает 7.07, но это из-за того, что часы отстают на минуту. У нас ведь воображаемая встреча, так что закрытые двери нам не помешают. Зато мы будем там совсем одни.”

“Ты часто приходишь в это место?”

“ Бывает захожу. Иногда один, временами со студентами. ”

“Почему ты выбрал литературу?”

“Это очень долгая история и начинать нужно с самого начала, а мы еще даже не заварили кофе. Встречаемся в кафе через пять минут.”

Все еще продолжая улыбаться я вышла на кухню и отмерила две ложки молотого кофе для турки. Дверь распахнулась и на пороге, разрушая волшебство последних минут, возникла закутанная в плед, как в кокон, девушка Тимура. Уставшая, с растрепанными волосами. Она прошла мимо меня к кофемашине, лишь слегка кивнув. Все в ней говорило: не подходи, не спрашивай.

– Милена, доброе утро.

– Доброе, – пробормотала она в ответ. – Только ночь была адская.

– Что-то случилось? – я все же не удержалась, хоть и решила не вмешиваться.

– Да нет. Просто бессонница.

Я ничего не сказала. Снова. Хотя не понимала, что происходило. Когда мы только начали жить вместе в квартире, которую снял Эмин в Стамбуле, мне кажется, я даже спала, улыбаясь. Счастье захлестывало меня, словно волны, налетающие с Босфора. У них с Тимуром сейчас самое лучшее время, самая влюбленность, а она совсем без настроения…

Милена села на подоконник, медленно пригубила кофе, будто надеяясь проснуться не только физически, но и внутренне. Я смотрела на нее и думала: она совсем девочка. И при этом – непроницаемая. В ней все чаще проступало что-то, чего я никак не могла разгадать. Или не хотела…

– Вы вроде собирались сходить на фабрику к своей Ларисе и поговорить, чтобы устроить туда меня. Не хочется совсем сидеть на шее у Тимура.

– Я пока не решила, смогу ли попросить ее о чем-то. У нас непростые отношения. И к тому же сегодня я занята.

– Заняты? – Милена наморщила лоб и посмотрела на меня с сомнением. Я сосредоточилась на поднимающейся кофейной пене в турке и не стала отвечать. Не могла же я ей в самом деле рассказать, что у меня свидание на левом берегу Сены, в пятом округе Парижа – в самом сердце Латинского квартала, напротив Собора Парижской Богоматери, где сейчас я буду пить кофе с Эмином там, где когда-то сидел у окна Хемингуэй, вспоминая о том, что так и не успел поцеловать девушку.

– Ты немного опоздала, – напечатал он. – Но я все еще здесь. В том самом книжном, рядом с окном. У нас с тобой есть полтора часа до того, как сюда нагрянет группа американских или китайских туристов, обожающая фотографироваться на фоне портрета Джойса.

– Как ты узнал, что я люблю сидеть у окна? – набрала я в ответ.

– Мне так показалось. У тебя все-таки встреча со знатоком книг. А значит – с тем, кто умеет читать между строк и замечать то, чего не видят другие.

Я сделала глоток кофе. Улыбнулась. Это была игра – странная, невозможная, нежная. Но, возможно, это единственный безопасный способ снова быть с ним.

– Что за девушка была та Даша? – спросила я.

– Необыкновенно чувствительная. Могла проснуться среди ночи и заплакать, потому что вспомнила детство. А потом записывать в блокнот, как звучит слово «ветер» на турецком и исписать три страницы.