Книга Стамбульский ветер, страница 62 – Алеся Кузнецова

Я всегда мечтала быть сильной женщиной: яркой, независимой, самостоятельной. Работать в любимой редакции, встречаться на квартирниках, обсуждать спектакли, спорить о книгах, писать статьи. Мне казалось, что так и будет всегда. Но я влюбилась. До одури, до дрожи в голосе, до ощущения, что без него мир не существует. Я знала, что он не примет моего стиля жизни. Он говорил, что не против моей работы, но тоже самое он говорил и о моей прическе. А я видела сколько счастья было в его взгляде, когда я всего-то перекрасила волосы в обыкновенный русый блонд. Я сделала это через две недели после нашей странной встрече на Лиговке, 17. И в тот же день он сделал мне предложение. Мы целовались прямо посреди дороги и нам сигналили водители, проносившихся мимо машин и троллейбусов.

Подумаешь, отказаться от работы? Я была готова умереть ради любви к нему. Раньше я даже не представляла, что можно кого-то любить так сильно. Но самым удивительным было то, что с такой же силой любил меня и он: до дрожи, до потери пульса, до возможности поставить крест на своей офицерской карьере ради меня. Но я бы никогда такого не позволила. Я знала, что в его мире для таких, как я, никогда не нашлось бы места. Даже любовь не могла это изменить. Но он был готов рискнуть всем ради нас. А я была готова раствориться в его мире, лишь бы остаться рядом. Я решила, что смогу стать такой, как все в его части. Ему никогда не станет за меня стыдно, он никогда не пожалеет, что выбрал меня.

Тогда, в начале октября, я окончательно решила уйти из редакции. Мы с Наташкой были в Театре Ленсовета на «Пяти вечерах» Володина – и весь спектакль я только и думала, что любовь – это не громкие слова, а поступки, на которые мы готовы ради того, кого любим. Днем в редакции был коллега главвреда, я не запомнила снова его имени, как и в тот раз, когда меня ему представили, как будущую звезду журналистики. Самым удивительным было, что он мне предложил работу в своей редакции в Москве. Раньше я бы танцевала прямо в кабинете от такой новости, но сейчас это все было совсем неважно. Я впервые мечтала о другом: я хотела свой маленький уютный дом, своего мужа и я уже любила нашу будущую доченьку. Я не сомневалась, что однажды у нас родится девочка. И к тому времени, как это произойдет, у нее должны быть самые лучшие родители в мире и самая красивая комната. Мне тогда казалось, что для счастья достаточно просто захотеть его вдвоем.

Ради него я оставила все: редакцию, ночные разговоры о поэзии, свои мечты о собственном сборнике рассказов. Я вдруг захотела жить его жизнью, его заботами. Я училась готовить то, что он любил, училась стирать его рубашки, ходить на танцы вместе с другими молодыми офицерами и их женами. Я решила стать образцовой женой и очень скоро на нашу молодую семью обратил внимание начальник части. Мой муж кружил меня на руках и зацеловывал все лицо, пытаясь выразить как он благодарен за все, что я делала ради нас.

А потом родилась наша Дашенька. И я поняла, что нет в мире большего счастья, чем у меня. Ее крошечные пальчики обхватывали мой пальчик и это сжимало мою душу сильнее, чем любые обязательства, любые страхи, любые обещания. Моя любовь к дочке и мужу были безграничны. Я любила их так, как не любила в жизни никого. Когда он впервые взял нашу девочку на руки, я видела в его глазах ту же бесконечную любовь, которую чувствовала сама. Мы любили нашу девочку за каждый вздох, за каждый новый звук, за каждую капельку слез, за каждый смешок, за каждое агу и за каждую улыбку. Она стала нашим смыслом, нашим сердцем, нашей жизнью.