Книга Стамбульский ветер, страница 61 – Алеся Кузнецова

– Как думаешь, можно ли построить новый дом, если старый рухнул?

Ответ пришел почти сразу:

– Иногда мы находим новую жизнь там, где даже не искали. Главное – рискнуть поверить снова.

В этот момент хлопнула входная дверь и моя форточка распахнулась, впуская в комнату порывы ветра, надувающего занавески, словно паруса кораблей.

– Кажется, Милена, вернулась.

– Девушка сына, которую ты пытаешься полюбить.

–Нет, девушка сына, которую я полюбила, словно она моя дочь. Я справилась, Эмин, и действительно отношусь к ней как к дочери. Иногда сама удивляюсь, как такое возможно. Извини, мне надо выйти к ней. Пока, Эмин. Увидимся в нашем маленьком мире снова.

Я закрыла ноутбук, еще мгновение посидела, прислушиваясь к шуму улицы и к собственному дыханию.А потом встала и вышла в коридор. Милена снимала куртку, стряхивая с нее капли дождя.

Я остановилась на пороге, вдруг почувствовав, что не хочу упустить этот момент. Не хочу снова отступить в свою привычную броню.

– Милена, – позвала я ее и словила чуть напряженный взгляд, диссонирующий с улыбкой на лице. Она всегда словно ждет от судьбы удара. Нелегкой выдалась ее жизнь до встречи с Тимуром.

Но потом она широко улыбнулась, сделала шаг ко мне и обняла.– Я так рада видеть тебя. Я скучала, – тихо сказала я и раскрыла девочке свои объятья так, как всегда делала, когда маленький Тимур прибегал с улицы. Милена замерла на секунду, словно не веря.

– С возвращением домой, Милена. Тимур будет только завтра, ему пришлось остаться в Питере. Может чаю? Или поужинаешь?

– Я не голодна, давайте чаю. Я привезла пирог.

– Ты заходила под таким дождем в магазин?

– Нет, я привезла из Ярославля. Бабушка сунула, не смогла отказаться.

– Ты никогда не говорила о бабушке. Я думала, у тебя там только родители.

– Да что говорить? Бабушка и бабушка. Давайте я сама сделаю чай.

Я взяла привезенный Миленой пирог и поднесла к лицу. В нос ударил запах ванили и корицы. Я почувствовала ком в горле. Перед глазами всплыла картинка.

Я совсем маленькая, с распущенными волосами и в ночнушке, сижу на табуретке и качаю ногами. У меня в руках кукла, я глажу ее по голове и рассказываю, как мама готовит:

– Смотри, – говорю кукле, – сейчас она насыпает муку в миску. А потом добавит туда яйца. Мои ноги не достают до пола: я смешно болтаю ими в воздухе и чувствую себя совершенно счастливой.

Мама оборачивается и спрашивает:

– Что сейчас, Даша?

– Добавляем яйца и сахар.

– Верно. А потом?

– То , что пахнет тобой и домом, опять забыла как называется, – смеюсь и смотрю на куклу, словно она может помочь вспомнить, потом перевожу взгляд на маму. Она тоже смеется и от ее смеха поднимается белое облако муки над миской…

– Вы переставили сахар? – голос Милены возвращает меня в настоящее.

– Прости, совсем забыла. Да, машинально. Посмотри в той полке и поставь, как тебе удобно. Мне разрезать пирог или ты?

– Давайте я.

Смотрю как Милена тоже подносит пирог к лицо и чуть задержав вдох, спрашивает:

– Чем это пахнет, не знаете?

– Знаю. Это пахнет домом. И уютом. И семьей.

Улыбаюсь, чувствуя, как внутри меня что-то тихо оттаивает, словно первый тонкий лед под весенними лучами. Может быть, дом – это и правда не стены. Может быть, дом – это действительно люди, с которыми тебе хорошо.

Мы пили чай и смеялись, как старые подружки, шутили над Тимуром и звонили ему вместе вдвоем. А потом Милена пошла к себе в комнату, а я подумала, что меня ждет интересный вечер, ведь я обещала сыну прислать утром вторую часть истории незнакомки из Питера.