Книга Дурная кровь, страница 100 – Дженнифер Линн Барнс

– Мама когда-нибудь рассказывала тебе о ПЛО? – спросила я Кейна, каким-то образом найдя в себе силы заговорить. – Поведение. Личность. Окружение.

– Лорелея учила тебя приемам своей работы, – сказал Кейн. Прошло столько лет, и я все равно слышала в его голосе отзвук эмоций, когда он произносил ее имя.

– Она хорошо меня учила. – Я дала ему осознать эти слова, прозвучавшие спокойнее, чем я себя на самом деле чувствовала. – Достаточно хорошо, чтобы ФБР время от времени извлекало из моих способностей пользу.

– Ты ребенок. – Возражение Кейна оказалось достаточно предсказуемым, чтобы дать мне уверенности, заземлить меня в моменте здесь и сейчас.

– Вопросы здесь задаю я, – ровным голосом поправила я. Интуитивно я понимала, что агент Стерлинг была права: если бы мы попытались применить эту тактику, не установив личность жертв, я бы не смогла ничего из него вытянуть.

Но реконструкция лиц, которую выполнила Селин, изменила игру.

В одно мгновение ты поймешь, что это по-настоящему. Что секреты твоей семьи выходят на поверхность. Что сопротивление бесполезно.

Что сила искупления ничто в сравнении с исповедью.

– Мы опознали тела, найденные на ранчо «Безмятежность». – Я дала Кейну некоторое время, чтобы он задумался, не блефую ли я, а затем взглянула на агента Стерлинг. Она передала мне папку. Я положила на стол первый рисунок, повернув его к Кейну.

– Сара Саймон, – сказала я. – Она вступила в секту вашего отца, а затем – согласно всем показаниям – сбежала из города, когда секта не оправдала ее надежды.

– Вот только этого не было, – продолжил Дин с того места, где я остановилась. – Сара так и не покинула территорию ранчо, потому что ее убили. По данным аутопсии, речь идет об удушении. Кто-то – скорее всего, мужчина – обхватил ее шею руками и выдавил из нее жизнь.

– Удушение связано с доминированием. – Я слишком отчетливо осознавала, каково Кейну, который знал меня еще ребенком, слышать такие слова из моих уст. – Это личное. Это интимное. А потом приходит чувство… завершенности.

Впервые невозмутимость Кейна дрогнула, и в его голубых глазах проглянуло что-то еще. Мне не нужен был Майкл, чтобы распознать – это не страх и не отвращение.

Это гнев.

Я положила на стол второй рисунок – тот, на котором был человек с лицом Кейна.

– Это шутка? – спросил Кейн.

– Это лицо второй жертвы, – сказала я. Невозможно – но реально. – Забавно – никто в Гейтере даже не упоминал, что у вас был брат-близнец.

Это было единственное осмысленное объяснение – это не Кейн скорчился у подножия лестницы. Это не Кейн был весь в крови.

– Может быть, – сказала я, чуть повернув голову, чтобы посмотреть ему в глаза, – никто в Гейтере и не знал. Раньше вы рассказывали, что были золотым сыном в своей семье. – Я посмотрела на рисунок. – А ваш брат – совсем наоборот.

Иногда профайлеру не нужно знать ответы. Иногда нужно знать достаточно, чтобы подтолкнуть собеседника – и он сам заполнит пробелы.

– Моего брата, – сказал Кейн, глядя на рисунок, – звали Даррен. – Гнев, который я видела в его глазах, сменила другая эмоция – что-то темное, полное ненависти и тоски. – Он шутил, что нас перепутали в роддоме – что это его нужно было назвать Кейном, то есть Каином. Я же в его представлении был Авелем.

– Вашему брату нравилось причинять боль. – Дин читал между строк. – Ему нравилось причинять боль вам.