Книга Дурная кровь, страница 38 – Дженнифер Линн Барнс

«Ты так хорошо справилась, Кэсси». – Я услышала, как мама произносит эти слова и улыбается, когда я правильно описываю личности семьи, сидевшей за соседним столиком в закусочной.

Слоан попыталась заполнить тишину.

– Существует семь чудес света, семь гномов, семь смертных грехов и семь разных типов близнецов.

– Семь! – Лаурель наклонила голову набок. – Я знаю семь. – Она пропела что-то себе под нос, без слов – последовательность нот, меняя ритм и высоту. – Это семь, – сообщила она Слоан.

Слоан в ответ повторила мелодию.

– Семь нот, – подтвердила она. – Из них шесть – уникальные.

– Я хорошо справилась? – спросила Лаурель во второй раз.

У меня сжалось сердце, и я обняла ее. Ты моя. Моя сестра. Моя ответственность. Что бы они с тобой ни сделали – ты моя.

– Ты знаешь число семь, – прошептала я. – Ты очень хорошо справилась. – Слова застревали в горле. – Но, Лаурель, тебе не придется больше играть в ту игру. Никогда. Не придется быть Девятью. Ты сможешь остаться просто Лаурель – навсегда.

Лаурель не ответила. Она неотрывно смотрела на что-то у меня за правым плечом. Я повернулась и увидела, как мальчик катает сестру на карусели.

– Колесо всегда вращается, – прошептала Лаурель, застыв на месте. – По кругу, по кругу…

Скоро.

Скоро.

Скоро.

Мастера приходят, Мастера уходят, но Пифия живет в комнате.

Разговор с Лаурель сообщил мне две вещи. Во-первых, какое бы влияние моя мать ни имела на Мастеров, какое бы положение ни занимала среди них, она по-прежнему была пленницей. Ее «браслеты» были достаточным доказательством. А во-вторых…

– Кровь принадлежит Пифии. – Я повторила вслух слова сестры. – Кровь принадлежит Девяти.

– Тук-тук. – Лия имела привычку говорить это вслух вместо того, чтобы действительно постучаться. Она не стала дожидаться ответа и тут же вошла в комнату, которую я делила со Слоан. – Птичка напела мне, что с вероятностью семьдесят два целых и три десятых процента тебя нужно обнять, – сказала Лия. Ее глаза скользнули по моему лицу. – Но объятия это не по моей части.

– Я в порядке, – ответила я.

– Ложь, – тут же ответила Лия. – Еще попытку?

У меня на языке вертелся ответ, что после всего, что произошло в доме Майкла, она, вероятно, тоже была не в порядке, но я отчетливо понимала, что упоминание об этом хорошо для меня не кончится.

– Объятия не по твоей части, – сказала я вместо этого. – А какова твоя официальная позиция насчет мороженого?

Мы с Лией уселись на крыше, а между нами стояла упаковка шоколадно-клубничного.

– Хочешь, чтобы я сказала тебе, что твоя мама по-прежнему та женщина, которую ты помнишь? – спросила Лия, откинувшись на оконную раму у нас за спиной.

Если я попрошу Лию, она произнесет это утверждение с абсолютной убедительностью. Но я не хотела, чтобы она мне врала.

– Найтшейд сказал нам несколько недель назад, что Пифия руководит Мастерами вместо своего ребенка. – От этих слов во рту становилось горько. – Но Лаурель сказала, их запястья заковывают в цепи.

Отчасти королева-регент, отчасти пленница. Бессильная и всевластная. Как долго может человек выдерживать такое раздвоение, прежде чем сделает что-то – что угодно, – чтобы вернуть себе контроль и возможность действовать?

– Моя младшая сестра называет оковы браслетами. – Я смотрела прямо перед собой, а пальцы все крепче сжимали ложку. – Она считает, что это игра. Игра.