Книга Инстинкт убийцы, страница 106 – Дженнифер Линн Барнс

– Удиви меня, – язвительно сказала Стерлинг.

– У нас есть ДНК. – Бриггс позволил себе короткую улыбку – в его случае это все равно что пуститься танцевать джигу. – Трина Симмс впилась ногтями в нашего субъекта.

Нормально ли, что субъект не оставил ни следа на месте первых двух преступлений и позволил жертве оцарапать его во время третьего? В конце концов, практика – путь к совершенству, а Дэниел Реддинг казался мне человеком, который ценил совершенство, планирование и внимание к деталям.

– ДНК нам не сильно поможет, если у нас нет подозреваемого, с которым мы сможем ее сравнить, – тихо произнес Дин.

Майкл изогнул бровь.

– Думаю, это означает, что вы оба ничего не добились от старого паука?

Впервые на моей памяти Майкл не стал называть Дэниела Реддинга по имени, по фамилии или отцом Дина. Какое тонкое проявление доброты, исходившее от парня, называвшего Дина по фамилии, которая связывала его с отцом, просто чтобы позлить.

– Мой отец, – произнес Дин, сводя к нулю усилия Майкла, – отказался с нами общаться. Его привели силой, и он не стал говорить.

– Это неправда. – Лия метнула на Дина извиняющийся взгляд, но заблаговременно отмахнулась от любых протестов. – Он кое-что сказал.

– Ничего, что стоило бы повторять. – Дин посмотрел Лии в глаза, бросая ей вызов, предлагая еще раз уличить его во лжи.

– Ничего, что тебе хотелось бы повторить, – тихо уточнила она.

Бриггс откашлялся.

– Реддинг сказал, что сегодня он не в настроении разговаривать. Сказал, что, возможно, завтра будет в настроении. Сейчас он в полной изоляции – никаких посетителей, никаких звонков, никаких писем, никаких контактов с другими заключенными. Но мы понятия не имеем, какие инструкции он уже передал своему партнеру.

«Возможно, завтра он будет в настроении» – слова Бриггса отдавались в голове. Я резко повернулась к Дину.

– Ты считаешь, что завтра погибнет кто-то еще.

Это как раз в стиле Реддинга – отказываться говорить, пока у него нет свежего повода для хвастовства. А вот отказ увидеться с Дином удивил бы меня, если бы я только что не видела, как агент Стерлинг сообщает Дэниелу Реддингу, что сын его предал. Отец Дина хотел наказать его за это почти так же сильно, как хотел наказать агента Стерлинг за то, что у нее хватило наглости не просто жить, но и отнять у него то единственное, что он ценил, – его сына.

– Что еще? – спросила я. Дин и Бриггс определенно что-то недоговаривали. Реддинг не дал бы Дину выйти из комнаты для допросов, не попытавшись каким-то образом утвердить свою власть: причинить боль Дину, заставить его страдать за то, что он предал отца.

Бриггс шумно выдохнул, потом повернулся ко мне.

– Было еще кое-что.

– Нет! – Дин возразил мгновенно и убежденно.

– Дин…

– Я сказал – нет.

– Это не твое решение, – ответил ему Бриггс, – самое сложное в этой работе не в том, чтобы самому оказаться на линии огня – поставить под удар свою безопасность, психику, репутацию. Самое сложное – позволять тем, кто тебе дорог, делать то же самое.

Дин повернулся в сторону кухни, мне показалось, что он уйдет, но он встал спиной к остальным, пока агент Бриггс рассказывал нам о последних словах Реддинга.

– Он сказал, если мы хотим поговорить с ним скорее рано, чем поздно, в следующий раз Дин должен явиться не один.

– Он не был один, – возразила я, пытаясь понять, не пытается ли Реддинг добиться еще одного разговора со Стерлинг.