Книга Инстинкт убийцы, страница 21 – Дженнифер Линн Барнс

Когда Бриггс говорил о том, что такое быть прирожденным, он часто использовал слова вроде «потенциал» или «дар». Но Слоан говорила, что чистого таланта недостаточно. Мы не родились прирожденными. Что-то в детстве Лии сделало ее человеком, который может непринужденно лгать и при этом знать, когда кто-то пытается соврать ей. Что-то научило Майкла фокусироваться на эмоциях. Мама научила меня считывать людей, чтобы я помогала ей разводить их на деньги. Мы постоянно переезжали, иногда меняя город каждую неделю. У меня не было дома, не было друзей. Забираться в головы людям, понимать их, пусть даже они не знали о моем существовании, – это самый близкий аналог дружбы, который я могла получить в годы своего детства.

– Ни у кого из нас не было нормального детства, – тихо сказала Слоан, – если бы было, мы не стали бы прирожденными.

– И на этой ноте я, пожалуй, пойду. – Майкл встал. Он старался говорить непринужденно, но я знала, что он не любит упоминать о своей семье. Однажды он рассказал мне, что его отец обладал взрывным темпераментом. Я старалась не думать о том, для чего именно мальчику могло понадобиться стать экспертом в считывании эмоций других людей, если он рос с таким отцом.

На пути к двери Майкл остановился рядом со Слоан.

– Эй, – тихо сказал он. Она посмотрела на него. – Я на тебя не злюсь, – сообщил он, – ты ничего плохого не сделала.

Слоан улыбнулась, но ее глаза остались серьезными.

– Есть данные, которые позволяют предположить, что я говорю или делаю что-то не так по меньшей мере в восьмидесяти шести целых пяти десятых процента случаев.

– Говоришь как человек, который хочет, чтобы его кинули в бассейн, – откликнулся Майкл. На этот раз Слоан сумела искренне улыбнуться, и, бросив на меня еще один взгляд, Майкл вышел.

– Как думаешь, Дин пошел в гараж? – спросила Слоан после того, как мы несколько минут провели в молчании, оставшись вдвоем. – Когда он расстроен, он обычно идет в гараж.

Дин не просто расстроен. Я не знала, через что ему пришлось пройти в детстве, но когда я спросила Дина, знал ли он, что его отец делал с теми женщинами, он ответил: «Сначала не знал».

– Дину нужно побыть одному, – сообщила я Слоан, объясняя ей на случай, если она не догадалась сама. – Некоторые предпочитают, чтобы их друзья были рядом, когда им тяжело, а другим нужно побыть в одиночестве. Когда Дин будет готов, он заговорит.

Произнося эти слова, я поняла, что не смогу просто сидеть, ничего не делая. Не смогу ждать. Мне нужно что-то сделать, – вот только я не знала что.

– С ним все будет в порядке? – спросила меня Слоан еле слышно.

Я не смогла соврать ей.

– Не знаю.

В итоге я пришла в библиотеку. Полки, которые занимали все стены от пола до потолка, хранили больше книг, чем я смогу прочесть за свою жизнь и даже за две. Я застыла в дверях. Мне здесь нужна не книга. Третья полка слева, вторая снизу. С трудом сглотнув, я подошла к нужной полке. Интервью двадцать восемь, двенадцатая папка.

Я заставила себя взять нужную папку. Это вторая попытка прочитать интервью двадцать восемь, при первой я остановилась, как только прочла фамилию его участника.

Лия права. Я не понимала в полной мере, через что прошел Дин, но хотела понять. Мне нужно понять, ведь, если бы в бездну падала я, Дин понял бы.