Книга Инстинкт убийцы, страница 22 – Дженнифер Линн Барнс

Я села на пол, положила папку на колени и открыла ее на странице, на которой бросила чтение несколько недель назад. Интервью с заключенным проводил Бриггс. Он попросил отца Дина подтвердить личность одной из жертв.

Реддинг: Ты задаешь мне неправильные вопросы, сынок. Дело не в том, кто они, дело в том, какие они.

Бриггс: И какие они?

Реддинг: Они мои.

Бриггс: Ты поэтому связывал их стяжками? Потому что они твои?

Реддинг: Ты хочешь, чтобы я сказал, будто связывал их, чтобы они не сбежали. Ваши модные фэбээровские психологи слюнями истекут, если услышат, как я рассказываю про всех женщин, которые меня бросили. Про мою мать и мать моего сына. Но вам вообще приходило в голову, что мне просто нравится, как выглядит кожа женщины, когда она пытается высвободиться из пластиковых стяжек? Может, мне просто нравится смотреть на белые линии на запястьях и лодыжках, нравится, как немеют их руки и ноги, как напрягаются их мышцы, как некоторые раздирают себе кожу до крови, а я сижу и смотрю… Можете представить это, агент Бриггс? Можете?

Бриггс: А клейма? Хочешь сказать, что это не знак собственности? Владеть ими, доминировать над ними, контролировать их – разве не в этом смысл?

Реддинг: Смысл? Кто говорит о смысле? В детстве ко мне относились с неприязнью. Учителя считали меня замкнутым. Меня вырастил дед, и он постоянно говорил, чтобы я не смотрел на него так. Во мне было что-то такое… словно на пару тонов темнее. Мне пришлось научиться это скрывать, а вот мой сын… Дин родился с улыбкой. Другие посмотрят на него раз – и тоже начинают улыбаться. Все любили этого мальчика. Моего мальчика.

Бриггс: А ты? Любил его?

Реддинг: Я его создал. Он мой, и если в нем есть очарование, способность вызывать у людей симпатию, то это было и во мне.

Бриггс: Твой сын научил тебя смешиваться с толпой, вызывать симпатию, вызывать доверие. А чему ты научил сына?

Реддинг: Может, спросите свою жену? Симпатичная штучка, а? Но рот у нее такой… мммм, ммммм, ммм

– Интересное чтение?

Голос заставил меня вернуться в настоящее.

– Лия!

– Ты просто не могла удержаться, да? – В голосе Лии слышалось напряжение, но она уже не казалась такой уж разъяренной.

– Извини за мои слова. – Я решила взять дело в свои руки и рискнула извиниться, понимая, что это может вывести ее из себя. – Ты права: я не знаю, через что проходит Дин. Моя ситуация с Лок не то же самое.

– Ты всегда такая искренняя, – сказала Лия, и в ее мелодичном голосе промелькнула резкость, – всегда готова признать свои ошибки. – Она посмотрела на папку у меня на коленях, и ее голос стал ровным. – И всегда готова повторять их снова и снова.

– Лия, я вовсе не пытаюсь встать между вами…

– Боже, Кэсси! Я же говорю, дело не в тебе. Ты и правда думаешь, что дело во мне?

Я не знала, что думать. Лия прилагала специальные усилия, чтобы мне было сложно составить ее профайл. Единственное, в чем я уверена, – ее верность Дину.

– Он не хотел бы, чтобы ты это читала! – Ее голос звучал уверенно, но он всегда звучал уверенно.

– Я думала, это может помочь, – ответила я, – если я пойму, то смогу…

– Помочь? – повторила Лия сквозь сжатые зубы. – Вот в чем твоя проблема, Кэсси. У тебя всегда такие добрые намерения. Ты всегда хочешь помочь. Но в конце концов не помогаешь. Кто-то страдает, и это всегда не ты.