Книга Инстинкт убийцы, страница 98 – Дженнифер Линн Барнс

– Это не только в твой адрес, Дин. – Все это время агент Стерлинг непривычно молчала. – Это и в наш адрес – для Бриггса и меня. Он хочет, чтобы мы знали, что он ведет с нами игру. Она поджала губы, не то скорчив гримасу, не то напряженно улыбаясь. – Он хочет, чтобы мы знали: он выигрывает.

Она сжала губы, затем оскалила зубы.

– Мы должны были это понять. – Слова, которые агент Стерлинг сдерживала в течение всего разговора, наконец вырвались на волю. – Я должна была это понять. Первое убийство имело все признаки организованного – планирование, отсутствие физических улик, инструменты, которые неизвестный субъект принес на место преступления. Но кое-что не сходилось: он задушил девушку антенной, напал сзади, оставил тело в публичном месте – это импульсивность, отклонение от намеченного плана, признак неуверенности в себе. – Стерлинг длинно выдохнула, пытаясь успокоиться. – Организованный. Неорганизованный. Когда на месте преступления есть признаки и того и другого, либо вы имеете дело с неопытным субъектом, который еще формирует свою технику, либо субъектов двое.

Дин тоже выдохнул.

– Доминирующий, который составляет планы, и подчиненный, который воплощает их в реальность.

Агент Стерлинг определила, что неизвестному субъекту от двадцати трех до двадцати восьми лет, но она вывела эти цифры исходя из предположения, что он действовал один. Если в уравнение добавить Реддинга, все менялось. По-прежнему можно с уверенностью предположить, что наш субъект преклонялся перед Реддингом, что он жаждал власти, доминирования и контроля. Скорее всего, в юности ему действительно не хватало фигуры отца. Но если Реддинг играл эту роль для субъекта, что он рассчитывал с этого получить?

То же, что Лок хотела получить от меня.

Внезапно я снова оказалась в убежище. Дин лежал на полу без сознания, Майкл ранен. А Лок хотела – отчаянно, безумно, чтобы я взяла нож, чтобы я стала как она. Она хотела, чтобы я принадлежала ей. По крайней мере, она видела во мне личность. Для Дэниела Реддинга Дин был вещью. Изысканным созданием, полностью принадлежавшим ему – телом и душой.

Может быть, Реддинг стремился воспроизвести подобные отношения с нашим субъектом. А может, все эти преступления для него способ напомнить блудному сыну, кто тут хозяин, заставить Дина вернуться и посмотреть ему в глаза, лицом к лицу.

– Нужно скорректировать нижнюю границу возраста нашего субъекта. – Мой голос звучал спокойно, как обычно, когда верх брала эта часть моего сознания, которая превращала самые страшные, личные ситуации в загадку, которую нужно решить. – До семнадцати.

Я не стала объяснять ход своих рассуждений, но в следующую секунду заметила, что Дин понял. Ему было семнадцать.

Бриггс несколько секунд смотрел на меня.

– Что ты думаешь?

Он мог сказать мне, что это не наш субъект. Но не стал. Я посмотрела на агента Стерлинг, ожидая возражений. Она молчала.

Мы оказались в гуще схватки. Мы имели дело не с подражателем. Мы имели дело с человеком, который держал агента Стерлинг взаперти, пытал ее. Реддинг снова играл с ней, оставаясь за решеткой. Он играл с Дином.

Я не стала задумываться об этом или о том, как агент Стерлинг будет чувствовать себя завтра, через неделю или через месяц. Я снова повернулась к агенту Бриггсу и ответила на его вопрос: