Книга Ва-банк, страница 127 – Дженнифер Линн Барнс

Джуд стоял рядом со мной, прямой и неподвижный, но в это мгновение он бросился вперед. Он ударил основанием ладони по переключателю на стене, и стекло потемнело.

Ты не видишь нас. Я могу видеть тебя, но ты не видишь нас.

Джуд взял меня за плечи. Прижал к себе, заслоняя все поле зрения, держал, хотя я пыталась вырваться.

– Я тебя держу, – прошептал он. – Все нормально. Я с тобой, Кэсси. Все в порядке. Все будет в порядке.

Приказ. Мольба.

– Два – один – один – семь. – До этого я не осознавала, что динамик остался включенным. Сначала я подумала, что он произносит число Фибоначчи, но он пояснил: – Если хочешь увидеть женщину, ты найдешь ее в номере два – один – один – семь.

Пифия выбирает жить. – Эти слова отдавались в моем сознании. – Возможно, однажды этот выбор сделаешь и ты.

Номер 2117.

Часы, последовавшие за допросом Найтшейда, слились в невнятную муть. Стерлинг позвонила и сказала, что Бриггс получил антидот. Она сказала, что он полностью поправится – хотя на это понадобится время. Она сказала, что они нашли женщину.

Они нашли девочку.

Меньше чем через двадцать часов после того, как Найтшейд назвал мне убийцу матери, я вошла в номер 2117 отеля-казино «Темный Ангел». Запах крови ощущался с пятидесяти метров. На стенах. На полу. Знакомая картина.

Кровь. На стенах. На моих руках. Я ощущаю ее. Чувствую запах…

Но на этот раз в помещении было тело. Женщина – с рыжевато-русыми волосами, моложе, чем мне показалось изначально, – лежала в собственной крови, которая насквозь пропитала ее белое платье. Ее убили ножом.

Это сделал Найтшейд до того, как его задержали? Один из других Мастеров? Новая Пифия? Я не знала. И впервые с момента, когда я вступила в программу обучения прирожденных, я не была уверена, что хочу знать. Эта женщина убила мою мать. Был ли у нее выбор, убить или быть убитой, наслаждалась ли она своим деянием…

Я о ее смерти не жалела.

Девочка сидела на стуле, болтая ножками, не достававшими до пола. Она бессмысленно смотрела перед собой, ее лицо ничего не выражало.

Это ради нее я пришла сюда.

Девочка не сказала ни слова, будто не видела агентов, которые входили в номер. Они боялись к ней прикасаться, боялись забирать ее силой.

Я помню, как вошла в мамину гримерную. Я помню кровь.

Я вошла в номер. Опустилась на колени рядом со стулом.

– Привет, – сказала я.

Девочка моргнула. Посмотрела мне в глаза. Я заметила проблеск – лишь проблеск – узнавания.

Бо Доновану было шесть лет, когда его оставили в пустыне люди, которые его воспитали, а потом решили, что он им не подходит.

Для того, что они от него хотели – что бы это ни было.

«Тебе три, – подумала я, переключаясь на точку зрения девочки. – Может, четыре».

Слишком юная, чтобы понимать, что происходит. Слишком юная, чтобы столько пережить.

Ты многое знаешь. Может, ты даже не знаешь, что это знаешь.

В шесть лет Бо знал достаточно, чтобы, став старше, обнаружить закономерность.

Возможно, ты сможешь привести нас к ним.

– Я Кэсси, – сказала я.

Девочка ничего не сказала.

– Как тебя зовут? – спросила я.

Она опустила взгляд. Рядом с ней на земле лежал белый бумажный цветок, пропитавшийся кровью.

– Девять, – прошептала она. – Меня зовут Девять.

По спине пробежал холодок, а потом вспыхнула ярость. «Ты им не принадлежишь», – подумала я, словно стремясь защитить ее. Она просто ребенок – просто маленькая, маленькая девочка.