Книга Ва-банк, страница 74 – Дженнифер Линн Барнс

– Бо, расскажите, Тори когда-нибудь учила вас гипнозу?

Бриггс и Стерлинг продолжали давить на Бо, но он не произнес ни слова. Наконец они оставили его помариноваться в одиночестве и позвонили нам.

– Идеи? – спросил Бриггс, включив громкую связь.

– Это не он. – Слоан буквально дрожала от напряжения. – Вы же это видите. Числа? Неправильные. Место? Неправильное. Время? – Слоан повернулась спиной к телефону. – Все неправильное.

Воцарилась тишина. Пустоту заполнил Дин.

– У него есть потенциал к насилию. – То, как Дин это сформулировал, заставило меня подумать, что он мог увидеть в Бо частицу себя. – Он живет на дне иерархии, которая ценит тех, у кого есть деньги и власть, и у него нет ни того, ни другого. Если дать ему возможность, он с удовольствием будет играть в игру, которая позволит ему оказаться на вершине. – Дин оперся на кухонный стол, склонив голову. – Он зол, и я полагаю, что большую часть жизни с ним обращались как с мусором. Если начальник службы безопасности «Мэджести» и правда умрет, Бо не будет сильно об этом жалеть. Если дать ему выбор, он снова возьмется за этот кирпич.

– Но… – начала Слоан.

– Но, – согласился Дин, – Слоан права. Числа на запястьях жертв – не просто часть образа действия субъекта. Это его подпись. Ему необходимо помечать своих жертв. И я сомневаюсь, что мы имеем дело с субъектом, который, совершив четыре тщательно спланированных убийства, попадется, когда будет писать числа на запястье пятой жертвы, даже не добив ее.

– Неправильные числа, – с нажимом повторила Слоан.

Стерлинг откашлялась.

– Я склонна согласиться со Слоан и Дином. Образ действия нашего субъекта менялся с каждым убийством. Как и метод, которым он помечал жертв. До этого момента.

«Числа на запястье Юджина Локхарта тоже были написаны перманентным маркером», – вспомнила я.

– Представьте, что вы кого-то убили. – Лия тут же привлекла всеобщее внимание. – Или, в случае Бо, представьте, что вы ударили кого-то кирпичом и думаете, что он вот-вот умрет. – Она откинулась назад, опираясь на руки, и я вспомнила, как мы играли в «две правды и ложь».

Я убила человека, когда мне было девять.

– Может, у вас был выбор. Может, не было. А потом, – продолжала Лия непринужденно и легкомысленно, – представьте, что вы не хотите попасться. Что вы будете делать?

Секунды проходили в тишине. Ответ озвучил Дин. Он знал Лию лучше, чем мы все.

– Врать.

– Верно, врать, – повторила Лия. – Прикрывать случившееся. И если вы знаете, что где-то рядом на свободе бродит серийный убийца… – Лия пожала плечами.

– Может, Бо слышал о числах, – сказала я, подхватывая мысль Лии. – Не о том, что есть закономерность, но просто о том, что на запястьях жертв были числа.

Стерлинг продолжила мои рассуждения:

– Он берет кирпич. Бьет жертву. Паникует и пытается изобразить, будто это дело рук нашего субъекта.

Гнев. Страх. Удовлетворение. Все его эмоции, которые выявил Майкл, вписывались в эту интерпретацию событий.

Бо не был нашим субъектом. Он подражал ему.

– Значит, закономерность не неправильна, – прошептала Слоан. – Она не ошибочна.

«Ты не неправильна, – перевела я. – Ты не ошиблась».

– Большой банкетный зал, двенадцатое января. – Слоан подняла палец, потом второй, словно считая. – Закономерность говорит, что следующее убийство должно произойти в Большом банкетном зале двенадцатого января.