Книга Ва-банк, страница 77 – Дженнифер Линн Барнс

– Тем временем, – сказал Джуд, стоя в дверях кухни, – остальные малолетние правонарушители могут поесть.

Майкл открыл рот, чтобы возразить, но Джуд одним взглядом заставил его замолчать.

– Закажем в номер? – небрежно предложил Майкл.

– Только если ты покроешь счет на двести долларов, – ответил Джуд.

Майкл подошел к ближайшему телефону. После драки в бассейне он держался удивительно тихо, но еще до того, как он озвучил заказ, я поняла: он приложит максимум усилий, чтобы потратить на завтрак триста долларов.

Возражения у Джуда были только насчет шампанского.

Пока мы ждали еду, я удалилась в душ. С тех пор как Слоан объяснила мне закономерность в датах, все происходило невероятно быстро. Душ мне не помешает. Возможно, он успокоит мой ум настолько, что я смогу нормально все обдумать.

Когда я вступила в программу, мы занимались только старыми делами, получая лишь отрывочную информацию о том, что наши наставники расследуют сейчас. За три месяца после того, как правила изменились, нам досталось уже полдюжины активных дел. Первое мы решили меньше чем за три дня. Второе – еще быстрее. Третье потребовало почти неделю, но нынешнее…

Столько деталей. Чем дольше затягивалось расследование, тем большим количеством информации мне приходилось жонглировать. С каждым убийством психологический портрет субъекта менялся, и теперь, когда стало похоже, что мы имеем дело с рецидивистом, мозг работал в режиме перегрузки. Файлы, которые я прочитала. Интервью, которые я просмотрела. Собственные впечатления.

Я осознавала, что самое сложное в работе профайлера – понять, какая информация лишняя. Важно ли, что Бо и Тори оба выросли в приемных семьях? А то, как Аарон одновременно подчиняется отцу и обижен на него? А то, что ассистент Томаса Уэсли показался мне слегка назойливым? Напиток, который профессор заказал, но только сделал вид, что пьет?

Даже сейчас, когда наши подозрения ограничивались людьми старше тридцати, я не могла отключить ту часть своего мозга, которая сопоставляла и перетасовывала все, что я знала об участниках, и постоянно искала смысл.

Я не могла избавиться от ощущения, что что-то упускаю. Опять же, быть профайлером означало, что я всегда чувствовала себя так, будто что-то упускаю – пока дело не будет раскрыто. Пока убийца не остановится – и не на один день, два или три.

Навсегда.

Вода из душа ритмично барабанила о дно ванны, и этот звук успокаивал. Я позволила ему заглушить мои мысли и встала под душ. Вдох. Выдох. Я повернулась, изогнув шею, так, чтобы вода пропитала волосы, каплями стекла по лицу.

На несколько блаженных минут мысли затихли – но такие моменты никогда не длились долго.

Двадцать первое июня. Вот к чему возвращались мои мысли, когда я не пыталась заставить себя думать о чем-то другом. Мамина гримерная. Кровь на моих руках. Кровь на стенах.

– Станцуй это, Кэсси.

Я могла сдерживать эмоции. Я могла отвлекаться. Я могла сфокусироваться на нынешнем деле и не думать ни о чем другом – и все же воспоминания, страхи и давящая реальность скелета, найденного в придорожной могиле, никуда не исчезали. Они ждали меня, таились под поверхностью.

Мои сны это подтверждали.

Двадцать первое июня. Я снова вспомнила, как стояла перед календарями, которые нарисовала Слоан, прижав пальцы к этой дате. В июне нет дат Фибоначчи.