Книга Ведро, тряпка и немного криминала, страница 36 – Мария Самтенко

Катька базарит, а я киваю и машинально, нет, не читаю — открываю где-то на середине и начинаю пролистывать книгу в поисках интересных мест. Уф… не люблю я Флеминга, хоть убей. Вот Джеймс Бонд опять демонстрирует крутость свою неимоверную, а тут он клеит какую-то девушку (в каждом романе новую), драка, драка, карточный стол (угадайте, кто выиграл?)… о, пытки!

Злорадно ухмыляясь, принимаюсь читать. Катька продолжает вещать, проще говоря, несёт какую-то чушь, так что в моём сознании допрос Джеймса Бонда таинственным образом трансформируется в издевательства над директором. Тьфу! Был бы физик, оно бы и ладно, но Бориса Семёновича мне жалко, да и Катька, похоже, перестала получать удовольствие от передачи сплетен. Натужно как-то бормочет, без «огонька». Оно и понятно — плохие новости кончились, остались хорошие да нейтральные, а Катька не может с них кайф ловить. Она у нас вообще-то не из болтливых, хотя и в последнее время ведёт себя нетипично. Ну, это и можно понять — пришла к больной подруге, нельзя же сидеть у неё и молчать. А то, что мне это тоже не слишком приятно, вообще отдельный вопрос.

— Да ладно уж, хватит, — говорю я, — считай, что ты уже выполнила свой долг.

— Долг? Какой долг? — Катька недовольно морщится, — а, ну да… Ты знаешь, Марин, я и вправду пойду. Пересекусь кое с кем.

Ох, кажется мне, пресловутый «кое-кто» — её очередной воздыхатель. В Катькиной жизни периодически появляются какие-то странные мужики, из-за чего она красится вдвое гуще, начинает отпрашиваться с работы и даже — в особо тяжёлых случаях — просит меня посидёть с её сыном (хотя чего с ним сидёть, ему десять лет, а не шесть).

— Ну, ладно. Пока. Заходи.

Катерина торопливо прощается и уходит, а я остаюсь лежать на кровати наедине с Джеймсом Бондом, тремя соседками, мандаринами… ой, что-то много народу в этом «наедине». Ну ладно, мне спешить некуда, пожалуй, ещё полечусь.

Лежу на кровати, читаю Флеминга. Уже говорила, что я от него не в восторге, но обходиться без чтения — и того хуже. Многочисленные посетители натащили в палату еды, а о духовном мире несчастного больного создания как-то забыли. И ладно директор, возможно, что он не считает уборщицу высокоразвитым существом, но остальные-то что! Хорошо, хоть соседка, которая заглядывала отчитаться о состоянии кошки, услышала мои мольбы и раздобыла сборник рассказов Франца Кафки. Понятия не имею, откуда у фанатеющей по сериалам соседки обнаружилось сие собрание психоделизма — наверно, в кои-то веки решила приобщиться к классической литературе. Подумав, что чем мы хуже, тоже начала читать Кафку, и вот результат: в голову стали забредать неожиданные философские мысли. Целых четыре: «зачем нужна жизнь», «что было раньше — курица или яйцо», «что делать, если случайно превратишься в большо-ого жука-навозника» (а, ну это несложно — держаться подальше от любящих родственников), и, наконец, «как спастись, если тебя вдруг начнут преследовать стучащие шарики». В моей черепной коробке вселенским думам не очень уютно, так что Кафку пришлось отложить.

Сделав небольшой перерыв на пару криминальным газет и свеженькую Устинову, я снова взялась за пресловутую «бондиану». Сижу вот, читаю. Соседки по палате негромко переговариваются на кроватях, периодически подбрасывая вопросы: «А что ты такая мрачная?». На что логично отвечаю: жду, когда Джеймса Бонда начнут пытать. Я точно знаю, когда и где, потому что перечитываю этот момент всякий раз, когда начинает особенно раздражать его неимоверная крутизна, но всё же хочется прояснить — почему?