Книга Спасти Персефону, страница 15 – Мария Самтенко

Меньше всего ей хотелось, чтобы Арес вспомнил, что он царь — и, тем более, чтобы это вспомнили обитатели Подземного мира. Не для того она потратила столько времени, чтобы стать здесь своей. И настоящего царя искала вовсе не для того, чтобы подземные жители посмотрели-посмотрели на Ареса и решили: вот он, Владыка.

Вспомнив про Аида, Персефона вновь ощутила укол разочарования. Она не считала равноценным разменять сотню лет поисков на пару забавных баек. Но что поделать, если бывший царь оказался настолько упрям…

Впрочем, решила царица, не стоит горевать о неудачах. Пожалуй, если оплакивать каждый свой неудавшийся план, можно рыдать сутки напролет. Сумасшедшие мойры здорово повеселились, когда определили ее в жены Подземному Владыке. Царица нисколько не жалела этих злобных старух — пожалуй, не прикончи их Аид, она сама взялась бы за вилы. Им следовало сдохнуть хотя бы за то, что они сделали с ее дочерью.

Точнее, за то, что Арес сделал с ее дочерью после того, как узнал о последнем пророчестве, изреченном дельфийским оракулом, но вытканном руками мойр.

Как было бы прекрасно, если бы серп Крона одним своим росчерком прекратил существование драгоценного мужа! Впрочем, если порубить его на куски и сбросить в Тартар, выйдет вполне себе ничего. Вечные мучения в Тартаре всяко лучше мгновенной и почти безболезненной смерти.

Определившись таким образом со следующей целью, царица позволила себе улыбнуться. Тень, которую она как раз отправляла в Элизиум (какой-то мелкий царек из Фессалии, дальний родственник Геракла), нервно дернулась и припустила к Лете.

— Когда-то я тоже умел так улыбаться, — шепнул ей невидимый подземный царь.

Аид был совсем рядом, она даже чувствовала исходивший от него тонкий аромат степных трав и тщательно выделанной кожи, слышала тихий насмешливый шепот.

В какой-то момент Персефоне почудилось: Аид сидит на соседнем троне с двузубцем в руке и пристально изучает склонившуюся перед ступенями тень. И не варварские на нем одежды, а черный гиматий, и кожа такая же бледная, как у нее, и волосы не собраны в косы, а распущены по плечам…

Царица на мгновение смежила веки, стряхивая с себя видение, усилием воли выбросила бывшего Владыку из головы и снова занялась судами.

Кроме нескольких почивших героев ее вердикта ожидал покойник с оригинальным именем «Олимп». При жизни он грабил, убивал и не стеснялся хулить богов. Семейная жизнь у него не сложилась, и больше всего доставалось Гере.

Элизиум ему не светил. Но Минос, Радамант и Эак не смогли определить кару, потому, что любое наказание звучало бы как издевательство над настоящим Олимпом:

«Олимп будут вечно раздирать на части голодные псы»

«Олимп будет сброшен в Тартар»

И даже нейтральное «Олимп обречен вечно скитаться по асфоделевым лугам» в таком контексте звучало как-то не очень.

Персефона долго перебирала возможные варианты, пока наконец не решила, что «Олимп будет вечно возносить хвалу волоокой Гере», по нормативу не меньше пяти раз в час, и не услала тень на Поля Мук.

— Жестоко, — прокомментировал шепот из-за плеча. — Бедняги на Полях Мук и так страдают, а тут еще и это.

— У нас здесь не Элизиум, — отрезала Владычица. — По крайней мере, не везде. Пусть терпят.

Судьи, стоящие на нижней ступеньке, как-то подозрительно переглянулись, но от комментариев воздержались. Репутация у царицы была специфической. Она могла разговаривать хоть с кем-то невидимым, хоть сама с собой, и подземным решительно не было до этого дела.