Онлайн книга «Спасти Персефону»
|
Он снова начинает втягивать в себя воздух. Цепи Гефеста, приковавшие Гермеса к ложу, натягиваются и звенят. Геката стоит с загадочной улыбкой на губах, и непонятно откуда взявшийся ветер треплет одежду всех трех ее тел. — Не надо! — кричит Гермес, у него не хватает духу на это смотреть. — Не надо! Я ничего не скажу, клянусь! Я ничего не скажу, не спою, не напишу и даже не нарисую, клянусь Стиксом! Я буду служить тебе… Красиво очерченные губы Гекаты раскрываются для одного слова: — Дурак. — Согласен, — глумливо ухмыляется Арес, и вихрь из его рта захватывает и тащит Гекату вперед. В бездонную пасть войны. — Владыка вернется, — шепчет Геката, она все же теряет самообладание в метре от алчущей пасти. — Владыка вернется! Владыка вернется! Владыка Аид… Два призрачных тела исчезают в бездонной пасти, третье следует за ними. Гермес в ужасе закрывает глаза — наверно, он будет следующим. Но ветер, несущий все и вся в бездну, почему-то стихает. А жаль. Психопомп не уверен, что вправе жить. — Давай, — хрипит он. — Зачем? — глумливо хрюкает Арес — Ты же поклялся Стиксом служить мне. Да, так все и вышло. Арес не придумал ничего лучше, как заставить Гермеса замаскироваться под Гекату и следить в таком виде за Персефоной. И ведь сообщницам своим не сказал! Как, собственно, они и не сказали ему про «шлем-невидимку». Арес едва не лопнул от злости в первый же день, когда узнал, что Персефона пытается разыскать Аида. Кажется, он все-таки боялся его, своего подземного дядю. Настоящего Владыку Подземного мира. Владыку по праву, а не из-за нелепой записи в свитке мойр. Когда столетние поиски увенчались успехом, Гермес оказался между Аидом и собственной клятвой Стиксом. Выдумывать, лавировать, изворачиваться и ждать — когда же он перейдет черту, когда холодные черные воды Стикса сомкнутся над его головой? И тихо ненавидеть проклятого Ареса, и отчаянно бояться смерти, и ждать, пока война поглотит еще кого-то из тех, кого он знал и любил. Не будь он таким бестолковым трусом, нарушил бы клятву в первый же день. Пошел и рассказал бы обо всем Персефоне — может, тогда Геката не снилась бы каждую ночь. С чего бы ей сниться клятвопреступнику? Нет. Гермес ощущал себя трусливым ничтожеством. Он панически боялся окунуться в воды Стикса, он отчаянно хотел жить — и проклинал себя каждый раз, когда видел в зеркале прозрачные глаза Гекаты. Зачем, ну зачем он ее в это втянул? Пошел бы плакаться Гере — на Олимпе бы Аресу спасибо сказали. Хотя не рискнул бы он ее жрать — кишка тонка. Где, кстати, Гера?.. Кажется, Гермес слишком глубоко погрузился в свои мысли и упустил что-то важное. Гермес завертел головой — царица богов, с неприступным видом восседавшая на своем троне, куда-то исчезла. Психопомп поправил вуаль на центральном теле и нашел глазами лицо Аполлона: — Не знаешь, где Гера? Аполлончика явственно передернуло (не то из-за упоминания о Гере, не то из-за интереса Гекаты как такового). — Она пошла навестить отца в его покоях, — выдал красавчик после некоторых раздумий. Гермес презрительно усмехнулся — из его недоговоренностей можно было сложить отдельную песнь. Аполлончик нервно вздрогнул от этой усмешки — видимо, вспомнил, что богиня колдовства увлекается ядами — и расщедрился-таки на подробности: — Ну, тут какая-то нимфа все выспрашивала, как попасть в покои отца, и Гера это услышала. |