Книга Истинные (не) изменяют в марте, страница 140 – Мария Самтенко

– Без постоянной подпитки магией я превращусь в безумное чудовище, – поясняет Кейндагель. – А мне бы этого не хотелось.

Киваю. Собственно, это и есть одна из причин, по которой они вне закона, то есть не являются субъектами гражданских прав. Сегодня лич адекватен, а завтра – у него съезжает крыша и он бросается на всех без разбору. Вторая причина – нежелание законодателя плодить этих созданий. Обычный, смертный некромант надежнее и безопаснее, он более предсказуем и управляем.

Кейндагель чешет лысину, и я вижу, как мою любимую пробирает от этого, казалось бы, простого жеста.

И как опускает глаза господин Летификус. Жалеет лича? Или предвкушает тяжелый разговор с госпожой Эрминой Эрбо, своей невестой?

– Но вы же не превратились в чудовище, пока жили рядом с нами, – замечает Мари.

Несмотря на скепсис в голосе, я вижу, что она как минимум не настроена вышвырнуть лича прямо сейчас. Не самый хороший знак. Марианна вообще склонна жалеть всех подряд. Впрочем, влюбился бы я в нее, будь она другой?

– Врата – это очень мощный источник магии, – объясняет Кейндагель. – Мне хватало даже на расстоянии, без контакта. Поэтому я и хочу вернуться в свое поместье, оно все равно еще никому не продано. Юридически я имею на это полное право, вопрос только в клятве. И, конечно же, я не буду лезть к вам в приют. Мы с Джадиусом будем жить там тихо, как мышки. Или хотите, он будет помогать вам с котами? Он все равно меня немного побаивается.

– Проще перечислить, чего Джади не боится, – замечает Мари.

Кейндагель смотрит на нее с мольбой в глазах. Видит, что она почти готова его пожалеть, и начинает рассказывать, что не доставит никаких хлопот, просто не желает становиться психом. Ведь раньше, до того, как обратиться в лича, он был ученым! Мечтал продолжить исследования, а не охотиться за кошачьими приютами!

Меня не пробирает, и я даже говорю, что это не повод разрешать сомнительному личу шляться возле приюта, но Мари невольно ищет глазами Летификуса. Ужасно хмурого, с мрачным выражением в фиалковых глазах.

– Это правда, – неохотно подтверждает некромант. – Довольно любопытные исследования на стыке биологии и некромантии. Сам я мало что знаю, но мои коллеги из Некробанка открыли под них кредитную линию. Но вы прекратили все изыскания несколько лет назад.

– Свернул, а не прекратил, – поправляет Кейндагель. – Я заболел и стал личем, чтобы закончить работу. Немного не рассчитал время. А когда понял, что начинаю… кхм… сдавать, пришлось временно переключиться на вопросы собственного выживания.

– Нам нужно посоветоваться, – решительно заявляет Мари.

Мы оставляем Кейндагеля за воротами кладбища и заходим домой к Летификуса. Он живет в небольшом особняке прямо на территории кладбища – как, собственно, и принято у некромантов. Дома у него не слишком уютно, но чисто – нужна частая уборка из-за аллергии.

Мы останавливаемся в холле.

– А вы не помните, чем конкретно он занимался? – спрашивает Марианна у Летификуса.

– Помню, но смутно, – некромант все еще мрачен. – Болезни крови. Если это важно, могу спросить у партнеров. Знаете, я даже допускаю, что он мог заразиться чем-то во время исследований.

– Если не считать попыток отобрать приют, он сидел тихо, – задумчиво говорит Мари.

Я молчу – вижу, что она уже все решила. Пытаюсь побрать аргументы, что это опасно, и еще не известно, какие будут последствия… но это ужасно тяжело. И дело даже не в том, что она тянется обнять меня, и от этого непросто сосредоточиться. И даже не в том, что я запретил себе даже думать о чем-то большем, чем просто поцеловать ее, до свадьбы.