Книга Истинные (не) изменяют в марте, страница 139 – Мария Самтенко

Созданное для меня и принадлежащее другому.

Сначала было это – и только потом я узнал Марианну как человека и понял, что не любить ее невозможно. Что бы она ни делала – мне от этого было только хуже. Даже с этим кошачьим приютом. Признаться: на самом деле я просто хотел, чтобы она оказалась подальше от меня. Хотя бы на пару недель, пока Шест не подберет компетентного управляющего, а я не найду для Марианны что-нибудь другое.

Но по рассказам моего друга, мэра, выходило, что никого другого и не нужно. Забавно, что потом эти выводы подтвердились жалобами двух ветеринаров на то, что «она подсовывает нам зомби-кота и потом предъявляет за ненадлежащее качество ветеринарных услуг». Мы с Шестом долго веселились.

Вскоре я сам убедился в компетентности Мари во время феерической истории с «кражей песка». Да, зачастую ей не хватало опыта, но она справлялась и с хозяйственными хлопотами, и с притязаниями обнаглевшего соседа (мы тогда принимали его за обычного некроманта). А еще тогда я осознал свою любовь – вместе с полным, как я считал тогда, отсутствием каких-либо перспектив.

И то, что Кейндагель тогда невольно помог мне хоть ненамного, но приблизиться к Мари, оказалось единственной причиной, по которой я вообще решаю послушать его, а не вышвырнуть вон.

Ну, когда Марианна приходит ко мне с рассказом о том, что встретила этого типа возле поместья. И что он очень просил о приватном разговоре в отсутствие храмовницы.

Надо сказать, госпожу Эрмину Мари действительно не зовет. Зато приглашает Летификуса как некроманта и меня как юриста.

Эпохальная встреча проходит у ворот кладбища. Именно там Марианна назначила ему встречу – зная, что нам с Летификусом как раз недалеко.

Кейндагель заявляется в изящном костюмчике по последней моде и до блеска начищенных туфлях, но почему-то без парика. Его лысая как коленка голова блестит и скрадывает впечатление самовлюбленного хлыща, которое лич производит «при полном параде». На жалость, что ли, будет давить? А, может, просто боится за свою фальшивую растительность? А то Мари ему, помнится, то усы отдирала, то брови.

– Уважаемые, – шаркает ножкой лич. – Я помню, что давал магическую клятву не приближаться к госпоже Марианне и кошачьему приюту, но возникли обстоятельства…

Мари и Летификус переглядываются. Некромант тогда был в курсе авантюры Марианны насчет Кейндагеля, а меня она тогда в известность не поставила. Вспоминая характер наших взаимоотношений в то время, мне трудно ее в этом упрекнуть. Пусть даже мне и пришлось пережить не самые приятные минуты, выслушивая упреки насчет того, что я лезу в ее жизнь. Вместе с последней просьбой оставить ее в покое – навсегда!

Когда Шест рассказал, что Марианна затеяла это только для того, чтобы я не мешал ей избавиться от Кейндагеля, стало легче. О том, что тот не просто некромант, но и лич, я узнал намного позже.

А теперь этот лич стоит перед нами, уперев руки в бока, и рассказывает, как сбежал из Моривилля с помощью сообщника, Джадиуса – его счастье, что исправительных работ у него оставалось всего на месяц, и Мари поставила их в табель как сверхурочные! – и несколько месяцев путешествовал по миру в поисках мощного магического источника.

И просит… разрешить ему вернуться?

– Что?! – ахает Мари, и я опускаю руку ей на плечо в знак поддержки. – С чего бы это? А морду вам вареньем не намазать?