Онлайн книга «Истинные (не) изменяют в марте»
|
У Реналя есть еще один дядя, и он, говорят, как раз из таких. Натаниэль Аурус – сын Ауруса-старшего от первого брака. Его мать была оборотнем-лисицей, и, говорят, сын унаследовал и медведя, и лиса. Он уединенно живет в старой усадьбе матери в трех днях езды от Моривилля и редко видится со сводным братом и сестрами. Натаниэль Аурус собирался приехать на свадьбу, но нас так и не представили друг другу. Утром тетушка Геста сообщила, что он послал телеграмму о том, что задержался в пути и прибудет сразу на церемонию. Так что я даже не знаю, успел ли он увидеть мой свадебный позор. В общем, истинность для оборотней – это не миф, а самая настоящая реальность. И то, что я оказалась истинной Реналя, его родные поняли и приняли. Они даже с пониманием отнеслись к тому, что ему пришлось расторгнуть помолвку с какой-то назначенной ему девицей! Ну, кроме Гейдена Ауруса, конечно же. Он сразу дал понять, насколько ему не нравится, что племянник променял сговоренную невесту с приданным из знатного рода на девицу из сиротского приюта. Хотя и он со временем смягчился и решил, что я еще не худший вариант. Что он там сказал? Ну, тогда… Выключаю воду, беру с лавки чистое полотенце, сероватое от частых стирок, и начинаю вытираться. Думать о дяде Реналя не больно, в отличие от него самого. Сердце не норовит выпрыгнуть из груди и разлететься на кусочки. И я спокойно вспоминаю тот день: две или три недели назад, когда я осталась ночевать у Реналя. Вообще, такое случалось редко, обычно он все же отвозил меня обратно в приют. Но тут мы задержались до поздней ночи, и я осталась у него. Наутро я попалась завтракающему в столовой Гейдену Аурусу. Помню, судья смерил меня взглядом – спокойно, без обычного холодного пренебрежения. Я еще порадовалась, что не позволила себе разгуливать по чужому дому в халате и надела строгое приютское платье, немного мятое, но чистое. Вежливо поздоровалась, пытаясь решить, уйти в комнату или это будет не вежливо. «Шесть утра, спали бы еще», – глухо сказал дядя Реналя. «Мне нужно в приют. Там много работы». «Ничего. Выйдете замуж, перестанете работать и будете высыпаться». «Я так не хочу. Мне хочется быть при деле, даже если нужно вставать в шесть утра». Тогда я увидела на губах судьи тень улыбки и не поверила своим глазам. Потом пришел сонный Реналь, начал ворчать, что он поэтому и не любит оставлять меня ночевать – я ведь вечно вскакиваю ни свет ни заря. Я ушла на кухню готовить любимому завтрак и услышала по пути обрывок разговора: «…она хотя бы лучше той певички, Виолетты». «Не надо, дядя, не начинай. Марианна – моя истинная, а это все в прошлом». Помню, в тот раз я ощутила прилив тепла. Но теперь чувствую лишь леденящий холод. Виолетта! Именно так Реналь назвал ту блондинку с пятым размером груди. Получается, она появилась из его прошлого аккурат для того, чтобы сорвать нашу свадьбу? А, может, она причастна и к тому, что наши метки истинности оказались фальшивыми? Потому, что я совершенно точно ничего не подделывала! И тут в памяти всплывают слова колдуна: «На сотню фальшивых меток нет-нет да и попадется настоящая, но утратившая силу». А что нужно сделать с меткой, чтобы она потеряла силу? Может, для этого достаточно изменить своей истинной паре? Поэтому и говорят, что истинные не изменяют – не потому, что не могут, а потому, что из-за этого они перестают быть истинными? |