Книга Истинные (не) изменяют в марте, страница 20 – Мария Самтенко

К приюту, как я поняла, можно добраться по проселочной дороге или же «срезать» по тропинке. Получается ненамного короче – сорок минут, а не час – но гораздо живописнее, потому что тропинка сначала идет через лес, а потом и вовсе жмется к огромному моривилльскому кладбищу.

После двадцатиминутного созерцания могилок и даже целого некроманта в традиционном черном балахоне – он шел с той стороны ограды и даже не взглянул на меня – выхожу к кошачьему приюту.

Тут тоже когда-то был забор, даже каменный, но теперь он неприлично обветшал и ничего уже не скрывает. Ворота, деревянные и массивные, как ни странно, на месте, только их даже закрывать бессмысленно. Зачем, если забор вокруг приюта настолько дырявый, что его можно рисовать на карте пунктиром?

А впрочем, так было и в прошлый раз – только между отсутствующими деталями забора была натянута проволока. Помню, хозяин приюта, еще тот, старый, к которому мы ходили в гости, сетовал, что никак не разберется с забором. Вроде и надо нанять рабочих, но руки не доходят. Увы! Сейчас ситуация только усугубилась.

Из уважения к памяти милого старичка я все же решаю воспользоваться воротами. Толкаю, прохожу вперед, и передо мной открывается вид на каменное здание с высокими стенами и узкими окнами, окруженное лужайкой и старинным запущенным садом.

Вокруг разбросаны небольшие деревянные постройки – кажется, это не то бывшие конюшни, не то амбар, переоборудованный под жилье для кошек.

Иду к крыльцу, с тяжелым сердцем поглядывая по сторонам.

Помню, внутри кошачий приют выглядел как настоящий дом. Деревянные полы были покрыты коврами ручной работы, а стены украшены гобеленами и старинными картинами. В каминах горели огни, создавая теплую атмосферу, а просторные залы были заставлены мягкими лежанками и когтеточками, где кошки могли играть и отдыхать вместе. Каждая кошка имела свое личное место для сна – маленькие деревянные домики или уютные корзины, а вокруг комнат были расположены полки, лестницы и мостики, позволяющие кошкам лазать и исследовать окружающее пространство.

Но сейчас… боюсь даже представить, что могло от этого остаться.

Вот только впадать в рефлексию мне оказывается решительно некогда. Потому что на крыльце, полубоком ко мне, стоит какой-то хлыщ, чуть за сорок на вид, зато в идеально подогнанном по фигуре костюмчике, да еще и с напомаженными усишками на холеной физиономии. Что он забыл в кошачьем приюте?

Кажется, пытается открыть дверь:

– Мерзкая девчонка! – хлыщ безуспешно дергает ручку. – Немедленно открывай! А не то!..

– Ну и что ты мне сделаешь? – доносится из-за двери звонкий девичий голос. – Родителям пожалуешься?

– Ты что, так хочешь найти у себя в постели кошачьи трупики?

От неожиданности я едва не роняю чемодан. Это кем надо быть, чтобы додуматься угрожать приютским котам?! Все ясно: перед нами полнейшее скотомудилище. Осталось понять, каким образом хлыщ связан с приютом.

И удержаться от желания огреть его по голове чемоданом прямо сейчас!

– А может, это ты хочешь найти у себя в постели что-нибудь дохлое?! – смело отвечают из-за двери. – Мой папа это устроит! Если не уберешься отсюда!

Ого, да у нас тут дочь некромантов! Как там ее, Лисса? Угрозы угрозами, но помощь ей явно не помешает!

Неслышно подхожу к крыльцу, ставлю чемодан на землю и складываю руки на груди: