Книга Истинные (не) изменяют в марте, страница 22 – Мария Самтенко

– В котором у вас все куплено?! – праведно негодует любитель подсовывать игроманам закладные на городские приюты.

– У нас куплено, а у вас – подделано! – звонко доносится из-за двери.

Похоже, юная некромантка все же не выдержала и решила принять участие в беседе.

Хлыща натуральным образом перекашивает. Он смотрит на меня и бухтит чего-то про кумовство, продажных мэров и судей. Мне даже жаль, что Гейден Аурус это не слышит – он же у нас ужасно принципиальный.

Ну, то есть был – пока Реналь не «поймал» меня на измене.

При мысли о бывшем возлюбленном настроение портится, охвативший меня азарт исчезает, на плечи тяжелым ярмом наваливается усталость.

– В общем, сходите вы, господин хороший, за документами, – резюмирую я. – Пока нам с вами разговаривать не о чем.

И вроде говорю логично и не очень обидно, но хлыщ трет усы, раздраженно поворачивается ко мне спиной и спускается с крыльца, бурча под нос, что «земельку-то все равно придется отдать».

Из-за двери почти синхронно начинают бубнить, что этакому мерзкому типу земли и на кладбище пожалеют. И Лисса, и хлыщ явно пытаются оставить за собой последнее слово.

Но у меня, честно, уже не хватает сил все это выносить!

На брошенной в сторону фразе о том, чем именно я должна заниматься с мэром и моривилльским судьей, вместо того, чтобы рулить приютом, я не выдерживаю. Резко ставлю чемодан на крыльцо и поворачиваюсь к закрытой двери:

– Лиска! Отсыплем господину земельки, неси мне цветок в горшке!..

Хлыщ ускоряет шаг, понимая, что где-то все-таки перегнул, и вскоре скрывается из виду.

А я так и опускаюсь на крыльцо. И сижу, рассматривая лужайку, заросший сад вдалеке, усадьбу, ворота и несчастный забор, пока стук засова и скрип несмазанной двери не заставляет вздрогнуть и выйти из оцепенения.

Поворачиваю голову и вижу мелкую белоголовую девочку с чудесными фиалковыми глазами и выставкой юношеских прыщей на лице. В одной руке она держит горшок с кактусом, а второй прижимает к себе вырывающегося черно-белого кота.

– Уфф… – отдувается девчонка, протягивая мне кактус. – Долго копалась, да? Просто Пинвин решил погулять!.. А ты наша новая управляющая? Ловко ты его! А что, ты правда женишься на судейском племяннике? И когда свадьба? А почему ты в сиротском платье? А судья строгий?

Глаза девчонки – помнится, ей должно быть семнадцать, но выглядит Лиска моложе – горят энтузиазмом, вопросы сыплются из нее аки горох. Нужно ответить хотя бы на треть.

Поднимаюсь на ноги и, даже не пытаясь выдавить из себя фальшивую улыбку, хватаю чемодан:

– Давай зайдем. Посмотрим, в каком состоянии кошки, а я постараюсь рассказать, что смогу. Меня зовут Марианна, мэр назначил меня управляющей, и я буду жить прямо тут. И да, я действительно из сиротского приюта и других платьев у меня пока нет. Судья очень строгий, а с его племянником у меня все сложно, и, боюсь, свадьба не состоится. Кстати, об этом знает весь Моривилль, и, боюсь, этот усатый хлыщ очень скоро все выяснит.

Мои подозрения подтверждаются: кошачий приют на осадном положении. Сосед со звучным именем «Кор Кейндагель», заполучивший закладную на приютскую землю, перешел от попыток подействовать на магистрат и попечительский совет приюта к наглому захвату территории.

Похоже, он рассчитывал провернуть дельце и вышвырнуть кошек и персонал до того, как у приюта появится управляющий, а потом утащить дело в тяжелый безнадежный суд. Возможно, многолетний. Расчет, очевидно, был на то, что магистрат уже забудет, о чем судился, и что тут когда-то располагалось.