Книга Истинные (не) изменяют в марте, страница 3 – Мария Самтенко

Колдун не знает. Он осторожно произносит, что на сотню фальшивых меток нет-нет да и попадется настоящая, но утратившая силу.

– Истинные не изменяют, правда? – всхлипываю я, сидя на жестком стуле в допросной и пытаясь сфокусировать взгляд на соломенных волосах следователя. – Реналь сказал, что пытался проверить истинность... проверить меня и мою любовь, понимаете? Так, может, истинность исчезла из-за этой проверки?..

– Или вы просто нашли себе хорошего татуировщика и сделали нечто похожее на метку, – качает головой Дагель. – Не лгите мне, госпожа Марианна, я вижу вас насквозь.

Что он может видеть? Что после измены любимого мой мир раскололся на части?

Я пытаюсь объяснить, как любила Реналя, и как горько было увидеть его в объятиях другой, но из глаз снова текут слезы.

– У нее же истерика, – влезает колдун. – Оставьте ее в покое. Пусть посидит в холодной.

В итоге моривилльский следователь действительно решает отложить допрос до утра.

Я провожу ночь в одиночной камере – спасибо за это, я бы не выдержала чьего-то присутствия! Дрожу от холода, накрытая тонким одеялом поверх тюремной робы, но сон все равно приходит и утаскивает меня в ледяные объятия.

А утром меня снова ведут на допрос. Колдуна нет, следователь опять не один. Он занял железный стол, а на стуле в углу устроился господин Гейден Аурус, городской судья Моривилля и по совместительству дядя Реналя – и его глаза холодны как лед.

Впрочем, они были такими, сколько я его помню.

Ожидая допроса, я вспоминаю, что господин судья никогда не радовался моему браку с Реналем. Он считал, что я его дорогому племяннику не ровня. А если учесть, что из-за меня Реналь бросил назначенную невесту, то нет ничего удивительного в том, что Гейден Аурус мечтает закрыть меня в каталажку на максимально возможный срок.

– Госпожа Марианна, – вздыхает следователь. – Вы должны рассказать нам все с самого начала.

Что ж. Надо так надо.

Беру себя в руки и мысленно погружаюсь во вчерашний день.

В день, который я считала самым счастливым днем моей жизни.

***

Чуть раньше

– Мари, ты просто светишься! – ласково качает головой мать-настоятельница Эрмина, укладывая мои волосы в пышную свадебную прическу. – Только посмотри!

Бросаю взгляд в зеркало: изящное белое платье, темные волосы, сдержанный макияж и – на контрасте – сияющая улыбка.

Я выхожу замуж за любимого мужчину!

Нет, даже не так. Смотрю на настоятельницу и мысленно поправляюсь: я, Марианна, воспитанница главного сиротского приюта Моривилля, простая девушка без прошлого и будущего, выхожу замуж за Реналя, аристократа и племянника городского судьи. Так и надо говорить, да. И так сказала наша бухгалтерша, составляя письмо благотворителям с просьбой подсобить приюту с довольствием. «Мы должны достойно проводить в счастливый брак наш самый проблемный актив».

Без будущего – из-за того, что у меня нет ни образования, ни профессии. За два года жизни в приюте я научилась только тяжелому физическому труду на ниве хозяйства. И даже там моим главным достижением остается то, что я смогла отмыть приютского кота Мазута до несвойственного ему белого цвета. Разглядывая непривычно-белого и внезапно-пушистого кота, настоятельница приюта сказала, что никогда не забудет этот геройский поступок – но в резюме, увы, не напишешь «Марианна хорошо моет котов». Устраиваться в жизни придется по-другому.