Книга Истинные (не) изменяют в марте, страница 46 – Мария Самтенко

Гейден Аурус смотрит на меня, но под этим взглядом моих сил хватает, только чтобы покачать головой.

Жизнь определенно не готовила меня к тому, что моривилльский судья будет вот так меня держать! Да я, может, прошлый раз три дня пыталась забыть, как он подал мне руку при выходе из повозки! Не говоря уж об остальном!

Но, конечно, сейчас это к лучшему.

– Простите за беспокойство, – бормочет хлыщ, забираясь в телегу.

Гейден Аурус держит меня за локоть все время – пока Кейндагель не забирает ведро с песком, не ставит в повозку и не уезжает, бросив на меня недовольный взгляд.

Судья отпускает только тогда, когда повозка скрывается из виду. Но перед этим разворачивает лицом к себе:

– Госпожа Марианна, что у вас в руке?

Меня трясет от волнения, когда я разжимаю пальцы, показывая ладонь:

– Усы. Но я… я совершенно не помню, как они отвалились. От… от Кора Кейндагеля.

Пару секунд Гейден Аурус задумчиво рассматривает пижонские усы Кейндагеля у меня на ладони. Потом спрашивает:

– Что у вас происходит? Что это за субъект? С чего он вообще решил, что я должен изменить вам меру пресечения из-за инцидента с песком? И почему вы позволяете доводить до подобного, зная, что вы под следствием?

Тон у судьи по-прежнему холодный, но вопросов как-то многовато. Я даже не знаю, в какой последовательности на них отвечать! И почему все это вообще начало его беспокоить?

– Знаете, тут очень долго всего объяснять, так что спасибо за помощь, я побегу, – пытаюсь отговориться я, но это, разумеется, не срабатывает.

– Почему вы дрожите? Вы все-таки во что-то ввязались?

­Ну и какого ответа он ждет? «Не берите меня за руку – не буду дрожать?». Мне это, может, забыть сложнее, чем усы соседа!

В итоге я все-таки начинаю пересказывать историю с песком. Хотя выглядит это, конечно, странно – мы с судьей стоим у его повозки, под фонарем, и обсуждаем наполнитель для кошачьих лотков. Просто я от стресса начала издалека. Ну и нужно же было объяснить, что мы никак не могли обойтись без песка.

Но я даже представить не могла, что моривилльский судья эту беседу поддержит!

– Не уверен, что древесные стружки это удачный выбор, – со знанием дела заявляет Гейден Аурус, выслушав про фиаско с лесопилкой. – Они остаются на лапах и разносятся по всему дому. Но этот недостаток есть и у песка, к тому же песок тяжелый и не держит запах. Мой брат – у него пять кошек – использует глиняный наполнитель, зачарованный на поглощение запаха.

– Спасибо, попробую, – бормочу я, пытаясь как-то уложить в голове то, что дядя Реналя, оказывается, может разговаривать со мной длинными предложениями. Да еще и на такие специфические темы. – В общем, не сложилось у нас со стружками, вот и пришлось…

Пересказываю всю эпопею с кражей песка в красках и в лицах – и ловлю на суровом лице судьи тень улыбки. Кажется, у него это сразу минус десять лет к возрасту. Но не точно – под фонарем плохо видно.

– Впечатляет, госпожа Марианна, – качает головой судья. – Сегодня кража песка, а завтра что, кража навоза? И почему, собственно, кража? Вы же имеете право просто так брать песок. Кажется, я напрасно отпустил этого субъекта так быстро. Видите ли, мне показалось, он вас пугает.

«Он вас пугает»! Определенно, я перестала понимать Гейдена Ауруса. Скажи так кто-то другой, я бы решила, что это забота. Но как же непривычно чувствовать что-то подобное от судьи!