Книга Истинные (не) изменяют в марте, страница 48 – Мария Самтенко

Чиновница за столиком едва удостаивает нас с судьей взглядом – но не из снобизма. Просто она сейчас очень занята посетительницей – высокой, тощей дамой средних в черном вдовьем наряде, в шляпе и в кружевных черных перчатках длиной до локтя. Дама эмоционально рассказывает про какой-то завод, построенный лет шесть назад в опасной близости от ее участка и выделяющий… чего-то там выделяющий.

Мы с судьей не задерживаемся у них – Гейден Аурус ведет меня влево, к трем картам Моривилля, раскрашенным в разные цвета и помещенным под зачарованное стекло.

– Карта публичных сервитутов, – показывает судья. – Вот здесь ваш приют. Видите зеленую полосу вдоль реки? Это сервитут. Когда он проходит по частным землям, собственник не может чинить препятствия.

Гейден Аурус спокойно показывает на карте, и я слежу за его рукой как завороженная. Сервитут? Публичный? Для использования водного объекта в пределах водной полосы? Заявление?

А зачем?

– Вам выдадут выкопировку из карты публичных сервитутов, заверенную печатью магистрата, – терпеливо объясняет судья. – И в следующий раз вы просто покажете ее соседу.

Обхожу даму в шляпе, беру со стола несколько чистых бланков и прикидываю, куда же тут сесть – весь стол для посетителей занят документами по поводу завода. Обладательница документов смотрит на меня волком. А ведь я еще не разобралась, что надо писать! И совладать бы как-то с трясущимися руками, а то, кажется, я только почувствовала себя в безопасности и начала отходить от пережитого стресса после поездочки с Кором Кейндалегем и драки за его усы.

Моривилльский судья смотрит на меня почти в упор и, видимо, что-то для себя решает:

– Идемте, госпожа Марианна. Я покажу вам, как именно нужно составить заявление. Оставите в ящике для обращений, утром передадут в канцелярию.

Растерянно киваю. Гейден Аурус выводит меня из приемной, ведет в соседнее здание. Это что, какое-то кафе? Точно: столики, официанты, уютные диванчики и окна во всю стену с видом на улицу. Мы садимся на ближайший диванчик, и судья что-то заказывает. Что? Нет, мне не нужно поесть, я же ела в обед. Или нет? Во всяком случае, я завтракала, и мне даже удалось отобрать у Джади яичницу, пока он все не сожрал.

Судья качает головой, кладет на стол бланки, достает из кармана автоматическую чернильную ручку, показывает, как и что заполнять. Даже набрасывает образец на черновике – легкие, быстрые движения, летящий почерк с наклоном вправо.

Но это еще ничего! Официант приносит судье кофе, а передо мной ставит чашку с горячим шоколадом. И я все смотрю на нее, пока Гейден Аурус рассчитывается, и не решаюсь взять.

– Прошу вас, Марианна, – судья берет чашку обеими руками и ставит поближе ко мне. – Господин Дагель рассказывал, вам нравится шоколад.

Это правда: я люблю и жидкий, и в виде плиток. Отказываться невежливо, и я протягиваю руку к чашке. Грею пальцы, делаю несколько глотков, и с новыми силами берусь за бланк заявления. Гейден Аурус спокоен и почти добродушен: кажется, изучает то чашку, то городской пейзаж за окном – но изредка все же смотрит, что я там пишу. Кивает, убедившись, что заявление готово, и напоминает про ящик для обращений.

А потом мы просто сидим друг напротив друга, в молчании пьем горячий шоколад и кофе, и эта минута похожа на сюрреалистический сон.