Книга Истинные (не) изменяют в марте, страница 49 – Мария Самтенко

Сон, где судье почему-то на меня не плевать.

Папу Лиски, господина Летификуса, Гейден Аурус замечает первым. Тот целеустремленно направляется к зданию магистрата, но останавливается, услышав оклик судьи.

Некромант заходит в кофейню и тут же направляется ко мне:

– Мари, все хорошо? Я в курсе этой ужасной ситуации с соседом и приехал, чтобы отвезти тебя в приют.

Выясняется, что некромант поехал искать меня по просьбе перепуганной Лиски, но по дороге удачно столкнулся с Айком. Тот, как я поняла, был предупрежден о таком варианте развития событий. Старый слуга спокойно объяснил семейству некромантов, что все хорошо, и сказал, что мы с судьей должны быть где-то в районе магистрата. Так и оказалось.

Гейден Аурус обменивается рукопожатиями с господином Летификусом и потом подходит ко мне:

– Еще минуту, госпожа Марианна, – чуть потеплевший за последнее время голос судьи холодеет, остывая до привычно-ледяного. – Это насчет свадьбы: вашей с моим племянником. Я сожалею, что не остановил Реналя, когда он обвинил вас в мошенничестве, и не принял все меры, пока еще можно было не доводить до возбуждения уголовного дела.

– Что?.. – от неожиданности я даже с дивана встаю.

– Больше всего, госпожа Марианна, я не переношу в людях два порока: трусость и некомпетентность. В тот день я сам проявил оба. Я прошу прощения за это.

Судья просит прощения, и я чуть не падаю там, где стою! Это вам не фальшивые извинения Реналя! Все слишком просто, быстро и…страшно.

– Я понимаю, что вы меня не простите, потому что слова не равны ущербу, который вы получили, – продолжает Гейден Аурус все так же спокойно и холодно. – А деньги вы не возьмете. И все же надеюсь, что смогу быть полезен, если в этом вдруг появится необходимость, и вы не будете отказываться от моей помощи только из-за случившегося. Всего хорошего.

Судья уходит, небрежно кивнув на ходу папе Лиске, а я остаюсь сидеть с колотящимся сердцем и стиснутыми в руках бланками. Почему мне хочется броситься вслед, догнать его и сказать, что он не должен просить прощения за то, что делал свою работу?! Что за глупости, я же сама так не думаю! Но как же не хочется просто сидеть и молчать!

Да лучше бы Реналь еще два раза извинился! У него это как-то легче получается.

– Пойдем, дитя, – вздыхает некромант, когда Гейден Аурус скрывается из виду. – Красиво говорит, я все слышал. А он что-нибудь реально сделал? Или только слова?

Поднимаюсь с диванчика и забираю со стола документы: мое заявление и составленный судьей черновик.

– С сервитутом помог, считается? Если бы не он, мы бы так и бегали от соседушки с ведрами, а теперь пусть только слово попробует сказать! Еще, насколько я поняла, это судья заставил Реналя написать Дагелю, что не имеет претензий. Возможно, даже прийти и извиниться в тот раз, а то мне сложно представить, зачем Реналю это понадобилось. Впрочем, то, что господин Гейден написал самоотвод и попросил прислать другого судью из столицы, мы считать не будем, потому что он так и так должен был это сделать по закону. Как и то, что он забирал меня после сдачи крови на нужды следствия и вызывал врача, потому что это все равно…

– Прекрати, ты не помогаешь! – смеется некромант.

Осекаюсь, понимая, что слишком много говорю, и хватаюсь за свою кружку. В два глотка допиваю горячий шоколад.